Смотрю на Божий мир я исподлобья…

Смерть не минуешь, очевидно,
я скоро кану в никуда,
и лишь порой весьма обидно,
что умираешь навсегда.

* * *

Какая бы ни мучила забота,
и старость нынче как ни тяжела,
я всё благодарю того кого-то,
чья лёгкая душа во мне жила.

* * *

С утра я угрюмо и тупо сижу
в ленивой тиши кабинетной,
но писчей бумаги теперь извожу
не более, чем туалетной.
Я понял нынче утром за кефиром,
что, полные намерений благих,
не тайные евреи правят миром,
а тайно правят миром жёны их.

* * *

В этой жизни я где только не был,
и куда б ни занёс меня случай —
под безоблачно солнечным небом
над евреем сгущаются тучи.

* * *

Мы видим по-иному суть и связь,
устав и запредельно измочалясь.
Кудрявые не знают, веселясь,
того, что знают лысые, печалясь.

* * *

Из ночи лёгкая прохлада
сошла ко мне, и в полусне
подумал я, как мало надо
уже от жизни этой мне.

* * *

На кладбищах висит очарование,
несущее томительную ясность,
что жизни этой краткой дарование —
пустяшная случайная прекрасность.

* * *

Живя уже у срока на пороге,
ложусь на свой диван во всю длину
и думаю, вытягивая ноги,
что скоро их и вовсе протяну.

* * *

Нет, я ни глубоко, ни далеко
смотреть не помышлял. Играл в игру.
Зато легко дышал и жил легко,
а если даст Господь – легко умру.

* * *

По смерти мы окажемся в том месте —
и вида и устройства неземного,—
где время и пространство слиты вместе,
и нету ни того и ни другого.

* * *

Когда, слова сказав убогие,
приму я смертную остуду,
меня помянут рюмкой многие,
а я уже непьющий буду.

* * *

Чувствуя, что жить не будешь вечно,
тихо начиная угасать,
хочется возвышенное нечто
мелом на заборе написать.

Постскриптум через много лет

* * *

Мы уйдём, оставаясь в потомках,
а они – до поры, что устанут —
в комфортабельных новых потёмках
выживать и надеяться станут.

* * *

Город мой – столица трёх религий,
между ними – длинный интервал,
все они основаны на книге,
что Творец евреям диктовал.

* * *

Вот ведь чудо: в мерзкие, промозглые
годы ядовитые и душные
в головы – крутые и безмозглые
мысли вдруг являлись непослушные.

* * *

Повсюду так непрочно, зыбко, шатко,
что ясно слышен шум годов лихих,
у варваров известная повадка —
отсюда и прозвание у них.

* * *

Всем советам папы вопреки,
сызмала купаясь в море смеха,
часто заплывал я за буйки,
и в Сибирь поэтому поехал.

* * *

Повсюду суются карасики,
свою демонстрируя личность —
играют карасики в классики,
а щуки не любят публичность.

* * *

Своя у всех земная участь,
а трудность – общая одна:
прожить, не скурвясь и не ссучась
в кольце окрестного гавна.

* * *

Нет, палач не думает о мёртвых,
мёртвые забыты и молчат,
а убийцы, сидя на курортах,
радуются живости внучат.

* * *