Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России

«Политический авторитаризм» – это не то же самое, что «государственный контроль». Хотя централизованная государственная власть, как правило, не может похвастаться большими успехами в прогнозировании технологий, в демократических государствах она может играть полезную роль в их продвижении. Правительство Франции добилось успеха по крайней мере в некоторых общегосударственных мегапроектах, таких как создание сети скоростных железных дорог и электропоездов TGV, атомная энергетика. В других случаях, например в попытке создать французскую Кремниевую долину – технологический парк София-Антиполис юго-западнее Ниццы, достижения были скромнее. Особый случай – Китай: здесь государственная власть и централизованная, и не демократическая. Фактически Китай – это самый большой вызов для основного тезиса этой книги, что технологии оптимальны, а их развитие максимально в условиях демократического правового общества{174}. Многое покажет будущее, но до сих пор Китай был гораздо более успешен в части расширения объемов массового производства, чем в создании собственных инновационных высоких технологий.

Мы уже убедились в том, что российские правители во все времена были более заинтересованы в развитии технологий, которые способствовали наращиванию военной мощи, производили неизгладимое впечатление на наблюдателей или приносили пользу элите, нежели технологий, направленных на улучшение российской экономики в целом. Эта модель сохранилась до настоящего времени. Милитаризация деформировала технологическое развитие России. Петр I придал процессу модернизации России огромное ускорение. Но его изначальной целью было укрепление России как европейской военной державы, а не повышение качества жизни населения. Он модернизировал военные заводы, импортировал самые современные зарубежные технологии, и эти усилия принесли положительные плоды в ходе нескольких последующих войн. После его правления преемники продолжали поддерживать военную промышленность, но уже эпизодически, в те моменты, когда устаревание оборачивалось военными поражениями, как это было после Крымской войны. Кроме того, цари и знать, контролировавшие эту область, непременно желали иметь в личном пользовании богато оформленное оружие. И некоторые наиболее талантливые мастера посвящали свои усилия не инновациям, не массовому производству оружия для ведения победоносных военных кампаний, а созданию роскошно декорированных экземпляров для удовольствия царственных и иных благородных господ.

Похожее желание использовать технологии, в первую очередь для того, чтобы произвести впечатление, очевидно и для Хрущева и Брежнева, которые настаивали на том, чтобы советские космонавты совершали показательные полеты, приуроченные к важным политическим датам, таким как съезд КПСС или годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Вероятно, одна из самых опасных подобных демонстраций технологического превосходства имела место в 1963 году, когда Н. Хрущев приказал вывести на орбиту экипаж в составе трех космонавтов до того, как США произведут двухместный полет. Для выполнения этого приказа талантливому конструктору Сергею Королеву пришлось подбирать в экипаж космонавтов маленького роста, пренебречь осторожностью, не надевать массивных скафандров. Космонавтов разместили в небольшой капсуле настолько плотно, что они были похожи на сардин в банке. Это предприятие увенчалось успехом{175}.

Политические факторы существенно препятствовали внедрению инноваций на протяжении всей истории России. Русский пионер в области электроэнергетики Павел Яблочков, первый осветивший центральные улицы Парижа, долго прожил в этом городе и успел подружиться с российскими политическими эмигрантами, осевшими там, включая переводчика на русский язык книги Карла Маркса «Капитал». Этой связи было достаточно для подозрений царской полиции, после возвращения Яблочкова на родину за ним была установлена слежка.