Смугляночка для бандита (СИ)

Мне было 12, когда мы переехали в Россию. После развода с отцом мама долго не страдала в отличие от меня. Наверное, ей тоже было плохо, только для нее предательство отца стало стимулом изменить свою жизнь в лучшую сторону. Всего за несколько месяцев она похудела, превратившись в роковую красавицу. Уверен, если бы отец увидел ее тогда, он миллион раз пожалел бы о том, что когда-то сделал выбор не в ее пользу.

Но мать встретила мужчину, который полюбил ее, и в которого она влюбилась сама. Это был Антон Звягинцев, бизнесмен из России, который приезжал в Аргентину по делам бизнеса. Уже через пару недель он позвал ее за собой, и она согласилась… Папа Матео не хотел подписывать документы о своем согласии на вывоз меня из страны.

Он надеялся, что я стану мягче, что я когда-нибудь смогу его простить, и мы снова будем общаться так, как раньше. Но как раньше быть не могло. У папы была другая тетя, которая уже тогда ждала от него ребенка. Я не считал это существо, что росло в ее животе, своим родственником. Потому что я ненавидел его так же, как Хелену и своего отца.

Видя все по моим глазам и не желая мешать моей матери строить свою жизнь, папа разрешил ей увезти меня заграницу. Мы уехали, оборвав все мосты с прошлым. Я не знал ни слова на русском языке, но я был способным мальчиком, так что был готов много трудиться, чтобы овладеть великим и могучим. Главное, теперь я находился вдали от предателя, из-за которого я еще больше усомнился в существовании истиной любви, в существовании дружбы.

Ненавидя своего отца, решил взять фамилию отчима. Вот так я стал Эрнестом Матвеевичем Звягинцевым.

Если честно, я постарался вычеркнуть из своей жизни отца, не хотел его знать, не хотел с ним видеться, а он и не искал со мной встречи. И это меня задевало еще больше… Ведь когда я кричал ему, что ненавижу, я был подростком. А подростки, как известно, склонны к импульсивным высказываниям.

Так или иначе, время шло… Отца я не видел долгие годы, до того самого дня, как мне исполнилось 20. На тот момент я уже учился на юридическом, а после окончания университета должен был работать в небольшой фирме своего отчима. Моя жизнь была расписана по минутам, и подобный график меня вполне устраивал.

Только у судьбы на меня были совершенно другие планы. В тот день я разгулялся на широкую ногу. Отмечал с друзьями в клубе, ведь это был мой юбилей, я считал себя уже совсем взрослым, самостоятельным. На следующий день я собирался съехать от мамы с отчимом и жить без чьей-то поддержки, так сказать, я должен был создать себя сам.

Я был уже навеселе, когда мне впервые за долгие годы позвонил отец. Номер был незнакомым, но я ответил, в тот день было немного поздравлений. Мобильные телефоны тогда только-только появились в России, но у меня все всегда было у одного из первых.

-Эрнесто, ты где? – спросил он на испанском.

-Ээээ, - я не понимал. То есть, смысл фразы я понимал, но для меня было странным то, что отец звонил с московского номера. Он был в России?

-Там, где мне самое место, - отчитываться я не собирался. Моя мать всегда уважала мое личное пространство, не задавая лишних вопросов и не пытаясь, что называется, лезть мне в душу. А у отца не было права задавать подобные вопросы. Он не знал меня… Он и не хотел меня знать, до тех самых пор.

-Срочно приезжай. Твоя мать… она мертва! – я нервно рассмеялся. Если это была его глупая шутка, то из-за нее я был готов перегрызть ему горло.

Продолжать праздновать я не мог. Отцу я, естественно, не поверил. Но когда несколько раз звонил матери на домашний, а она так и не ответила, я забеспокоился. Поэтому помчался домой со скоростью света.

Когда я приехал, обнаружил несколько полицейских машин возле нашего подъезда. Ворвался в дом, затем в квартиру – здесь было непривычно много людей, а мне уже в тот момент хотелось разреветься, словно я снова стал двенадцатилетним мальчишкой.

-Эрик… - я вновь услышал знакомый голос. Обернулся, увидев своего постаревшего отца. – Мне очень жаль… - я занырнул в его объятия, мне нужна была поддержка, в тот момент я уже осознавал, что случилось что-то ужасное.

Потом меня стали допрашивать, спрашивали об отношениях матери и отчима и еще много о чем. От полиции я узнал, что моя мать была серьезно избита и умерла из-за повреждения жизненно важных органов. В случившимся обвинялся мой отчим, который вызвал полицию. Я не мог в это поверить, это казалось бредом. Казалось, в лице дяди Антона просто нашли козла отпущения.

Квартиру опечатали, мне некуда было ехать. Отец забрал меня с собой в гостиницу, номер в которой снимал. В моей голове все смешалось, я ничего не понимал. Знал я одно – этот день стал самым ужасным в моей жизни. С тех самых пор я больше ни разу не отмечал дни своего рождения.