Смута

И все это время не было. Он должен был прийти к ней еще до обеда. И если сказал – придет, обязательно сделал бы. Что помешало?

– Я уж думал, загулял где… – размышлял вслух купец, ощупывая девушку взглядом. – Но он последнее время никуда. Ты когда его видела?

– Да вчера.

О своем разговоре с Медниковым распространяться не стала. Но понимала, что муж сестры обо всем и так знает. Их отношения потихоньку шли к свадьбе. И вот…

– На Тимофея непохоже, – сказал Артемьев, убедившись, что Наталья сама не понимает, куда пропал казак. – Может, случилось что?

Наталья только покачала головой, говорить не было сил. Предчувствие чего-то темного, страшного вдруг охватило ее. Купец посмотрел и понял, что разговора у них не получится. Задерживаться он не стал. Хлопнула дверь. Наталья осталась наедине с молчаливой матерью.

А Тимофей не пришел домой и на следующий день.

Прошло три дня с его исчезновения, когда сестра Натальи послала к ней мальчонку. Наташка оделась мигом и выскочила на улицу, как чумная. Уже перед домом Артемьевых ее встретил Прохор Осколков.

– Здравствуй, Наталья Семеновна!

Не хотелось ей говорить с ним, не время.

– Ой, Прохор Иванович, мне к сестре надо, пусти.

– Да подожди ты… – Прохор удерживал ее за плечо. – Дай сказать.

– Да что надо? – Она вскинула на него злые глаза.

Прохор даже опешил в первое мгновение. Никогда не видел ее такой разъяренной.

– Если казака ждешь, то напрасно! – сказал, как выстрелил.

– Отчего это?

Наталья смотрела на него с удивлением, точно впервые видела.

– Он не придет.

– Откуда знаешь?

– Люди сказали…

– Что за люди?

– Да чего ты, Наталья Семеновна, в самом деле? – он попытался образумить ее. – Кто такой этот Медников, пришлый человек? Ты его хорошо знаешь?

– А ты?

Она отвечала хлестко, готовая дойти до конца в поисках правды. Только и в самом деле не знала, какой может быть эта правда.

– Я о нем только слыхал. Он в Сибири плохие дела совершил.

– Не верю я.

– Ты не веришь – другие поверят. – Прохор как будто обретал себя, чувствуя неуверенность девушки. – Это не наше с тобой дело, вот что я скажу.

– А ну пусти! – она резко оттолкнула его, шагнув в направлении дома Артемьевых.

– Там тебе то же самое скажут!

Осколков глядел ей вслед, подивившись тому, как быстро может меняться человек. Еще недавно она разговаривала с ним, не поднимая глаз. И вот… Но время еще есть. Он подождет.

Но Наталья напрасно надеялась, что купец расскажет ей, куда подевался Тимофей Медников. Он лишь сказал:

– Пропал Тимофей. И я боюсь за него.

– Да что он сделал такого?

– Он много чего мог сделать. Ведь я знал его всего несколько месяцев.

– Но я не верю.

– Тебе, дева моя, верить не верить, пустое дело. Жить дальше надо.

– Осколков что-то знает, – мстительно проговорила девушка, припоминая недавний разговор с ним.

– А если и знает, так что? Его отец дорожку в Кремль протоптал. И не дай нам бог перейти его дорожку!

С тем, что Тимофей уже не вернется, он смирился.

* * *

От ночного кашля, слышного из каждого угла этой обители зла и несчастий, поначалу он спать не мог. Казалось, кашляли все. Потом привык, притерпелся, но все равно спал плохо, урывками. В темнице Разбойного приказа сон был тяжелый, с кошмарами. И казак только об одном думал: как это его угораздило попасть сюда? За что? За какие грехи? Он мучился сомнениями и догадками, но ни одна не была верна. Истина открылась ему не сразу. Ее пришлось выстрадать.

– Тебя за что? – спросил его в первый же день сосед, худющий такой мужик, брови кустистые, глаза навыкат, лицо в черных рытвинах.

– Сам не знаю.

– О-о… – не то с презрением, не то с одобрением промычал мужик. – Он не знает. И никто здесь не знает.

– А ты-то знаешь?

– Я знаю. А как же?

– И за что же?

– Известно за что, шла кума по воду, оказалось – под воду! Вона! – Лицо мужика искривилось в беззвучном смехе. Видно, больше всего на свете он любил потешаться над собственными шутками.

– Не мели попусту, Рябой! – Кто-то из угла лениво одернул мужика.

– А ты сиди да помалкивай! – взвился Рябой. – Одевай замок да на свой роток!

– Я тебе одену!

Из полутьмы выросла фигура дюжего мужика, он с размаха ударил Рябого кулаком по виску, тот и опомниться не успел, свалился навзничь. Мужик пристально оглядел новоприбывшего. Но ничего не сказал, ушел в свой угол.

Когда Рябой в себя пришел, то на время угомонился, молча лежал. Поначалу казалось, что спит. Но позже Тимофей услышал какое-то невнятное бормотанье. Оно становилось все громче и громче. Рябой будто молитву читал, но слова у молитвы чудные были…

– …Пошел да на свет… а зачем пошел? Кто ж путь укажет? Волосы Богородицы путь укажут.

– Кто там балабонит? – спросил спросонья недовольный голос.

– Да это Рябой.

– С кем это он?

– Да с чертом никак!

– Слышь, Рябой, попроси черта, чтоб мяса нам прислал!

– Я попрошу не мяса, а киселя. Чтоб всем надолго хватило!

– И когда тебя на дыбе вздернут? Хочу поглядеть.

– Когда меня вздернут – ты будешь уже далеко! Не увидишь!

– Тогда я сегодня тебя сам вздерну! – пообещал тот же голос.