Смута

Каждый день кого-то отстреливали, брали в заложники. Американские делегации – даже по рожам было видно, что в них люди из Лэнгли – допускались в святая святых: на атомные и космические полигоны, на радиолокационные комплексы, в оборонные НИИ – куда раньше попасть было невозможно даже с допуском к особо секретным документам.

Окончательно вывело Пилота из себя заявление Президента: берите суверенитета, сколько проглотите! Это была труба, в которую вслед за Союзом могла пролететь и Россия. Бывший майор, ставший кавказским генералом-наместником, вещал об этом суверенитете как о манне небесной. Будто дьявол вылез из преисподней и устроил вселенский шабаш. Ведьмы и ведьмаки скакали вокруг королевского престола, на котором восседал самоуверенный русский мужик с Урала.

К исходу третьих суток Пилот вдруг увидел на экране знакомую физиономию. То был его сокурсник по высшей школе, но почему-то в милицейской форме. А на беспросветных погонах поблескивали две шитых звезды. Ни хрена себе рост – до генерал-лейтенанта! Хотя в курсантах ничем особым не выделялся, разве что играл в самодеятельном оркестре на гитаре и душевно исполнял хохлацкие песни. Теперь вот, оказывается, главный борец с организованной преступностью.

На вопросы усатенького телеведущего борец отвечал довольно толково. Рассказал, как его подчиненные обезвредили банду рэкетиров, обиравших водителей-дальнобойщиков на подступах к Москве. К месту упомянул Жеглова из фильма и его фразу: «Бандит должен сидеть в тюрьме!»

Тут только Пилот вспомнил его имя и фамилию: Миша Кличко.

Утром он позвонил дежурному по МВД. Номера телефона тот не дал. Пообещал доложить о звонке генералу.

Звякнул генерал-однокашник в обеденный перерыв:

– Рад тебя слышать, бродяга! Прошел слух, что тебя шлепнули в какой-то горячей точке.

– Слух сильно преувеличен, Мишаня.

– Значит, долго будешь жить… Ты не против, Юр, снять стресс в приличном заведении?

– Поздравляю тебя с двумя звездами! – погладил его по голенищу Пилот. – И надеюсь, что это еще не вечер.

– Ха! Полдень! Ну, что, пообщаемся?

– Пообщаемся.

– Значит, сегодня. В девятнадцать ноль-ноль. В Доме журналистов годится?

– Туда же только газетчиков пускают.

– Отстал от жизни, Юрок. Всех пускают, у кого бабки есть. Потом не забывай о моей должности – любая дверь открыта…

Кличко прибыл на черной «Волге» с мигалкой и антенной. Был он в генеральской форме с пятью рядами наградных колодок. Швейцар встретил его с поклоном и Пилота не обделил почтением. Мэтр проводил их в отдельный кабинет, где уже был накрыт на двоих стол.

Пили коньяк. Закусывали семгой с лимоном.

– Неужели тебя на пенсию отправили? – спросил Кличко.

– Отправили, Миша.

– Пойдешь ко мне? На убойный? Те же три звезды для начала, те же льготы.

– Воздержусь пока. Разберусь, что вокруг творится.

– Наше дело простое и четкое, как оплеуха: бандит должен сидеть в тюрьме.

– И сажаете?

– Сажаем, Юрок. И будем сажать. – Он заметно пьянел, с каждой новой рюмкой становился резче и увереннее. Даже значимее. – Вот-вот, Юрок, начнутся разборки между курносыми и зверьками. Тут нам и карты в руки.

– Кто такие зверьки и курносые?

– Зверьки – черные с Кавказа. Всю Москву заполонили. Главарь у них чеченец по кличке Сэм, закончил Плехановку. Его подручный полный беспредельщик, клейма негде ставить, погоняло – Дарьял. Есть еще Рубик из Кутаиси… Курносые – тоже уголовники. Но свои, доморощенные. Кличка пахана – Туз. Законник, рулит по старым воровским понятиям. Те и другие болт забили на правоохрану.

– Что же вы их не возьмете? Есть же СОБРы, ОМОНы?

– Взять-то можно. Только не за что. Сами рук не марают, нигде не засвечиваются… Так-то вот, Юрок… Ну, давай еще по одной!

Выпили, закусили. Заказали еще бутылку. В голове у Пилота провернулись не утратившие смазки мозговые шестеренки. Забрезжила смутная идея. Ее стоило осмыслить и закольцевать.

– Не пойму я, Миша. Вам координаты Сэма, Дарьяла, Туза известны?

– Все известно: и адреса, и телефоны. Но сейчас не старые времена. Возьмем – в дерьме окажемся. Придется отпускать и извиняться. Иначе адвокаты и пресса с говном смешают: нарушили права человека. А вот когда начнут друг друга мочить – мы их с поличным. И потянем за цепочку.

– Ты можешь мне дать телефоны главарей? Есть мыслишка. Обмозгую и приду к тебе с готовой идеей.

– Идей, Юрок, хватает. Нет толковых исполнителей. Своей команды нет у меня, потому и сватаю тебя… Телефоны, говоришь?.. – Он достал из внутреннего кармана кителя тонкий, как фанерка, сотовик в коже. – Записывай!

– Запомню.

– Забудешь по пьяни… Ну да хрен с тобой, запоминай…

Они трапезничали еще не меньше часу. Разговор закрутился вокруг извечного женского, тем более что их обслуживала длинноногая, узкобедрая блондинка с кукольным лицом. Пилот поддерживал треп автоматически. Идея в голове уже оформилась и звучала как задание: ввязаться в разборку курносых и зверьков. Поддерживая одних, валить без жалости других. Чем меньше их останется, тем легче станет дышать. Довод ему казался чистым и убойным, как спирт-ректификат…

На другой день Пилот позвонил Тузу.

– Здравствуй, Туз!