Смута. Дилогия

Не открою секрета, что полным ходом прорабатывается производство унифицированных картонных патронов, причём сразу под бездымный порох. Да и оружие готовится под них. Правда будет это не скоро, но такая цель перед всеми нами поставлена, и все прекрасно понимают, чем это вызвано. Ну вот опять, свалился на оружие. Правильно говорят, что ни делают умники, а получается пушка, о чём бы ни задумался, все мысли о ней.

Глава 11

Где-то на реке Миссисипи, июнь 1613 г., Пыхов Никон

Далеко мы уже поднялись вверх по реке, можно сказать, что исследовали её всю, где возможно судоходство. Нашли несколько крупных притоков, где поставили пока не поселения, как на Огайо, а просто сторожевые посты, небольшие острожки, как на Миссури. Все названия рек индейские, и мы не стали их менять, зачем?

Вот где-то выше Миссури река значительно меняется, появляются пороги, что просто-напросто делает движение катеров невозможным. Можно конечно иногда и катера протащить в обход препятствий волоком, но надо ли? Вот мы и занимается дальнейшим изучением реки, стараясь не тратить много сил, и в первую очередь пытаясь понять, что там впереди. Сначала надо понять, что происходит вокруг, а уж потом что-то делать. Причём нас интересует не только Миссури, но и верховья Миссисипи и Огайо. По рассказам индейцев, если долго двигаться вдоль реки вверх, то можно добраться почти до Великих Озёр.

Правда, там живут другие племена, и как они отнесутся к нашему появлению, неизвестно. Поэтому мы отправили катер к нашему ближайшему острогу, определив время, когда нас надо будет забирать, а сами на гребной лодке отправились дальше. Всего нас пять человек, двое остались охранять лодку, а мы трое продвигаемся вперёд вдоль звериной тропы. Из этих пяти бойцов двое индейцы, надо признать, что разведчики из них превосходные.

Но и мы тоже не лаптем щи хлебаем, хоть и не выросли среди лесов, но провели среди них много времени и кое-чему научились. Честно говоря, сравниться с индейцем в лесу, на мой взгляд, очень трудно. Он просто живёт среди всех этих деревьев и кустов, это всё равно, что для любого другого человека дышать. Хотя и индейцы бывают разные, те, что оседлые и выращивают кукурузу, конечно уступают лесным. Но уж как говорится, где родился, там и пригодился.

А тут кроме лесных объявились ещё и степные индейцы. Так я называю тех, кто живёт в этих Великих Прериях. Да, есть и такие места, если от океана до берегов Миссисипи тянутся в основном леса, то за рекой начинаются степи, и там совсем другая жизнь. Причём она в последнее время начала очень сильно меняться. Раньше индейцы занимались по большей части охотой на бизонов, и такая охота была трудным и опасным занятием.

Теперь она, не став менее опасной, значительно облегчилась. И всё потому, что индейцы начали осваивать лошадь. С её помощью охотиться, да и жить среди прерий и лесов оказалось легче, она очень сильно изменила жизнь всех туземцев. Если раньше основной целью воина-охотника было добиться уважения и признания его заслуг со стороны других мужчин, то теперь можно сказать, что одним из мерил этого уважения является количество лошадей, принадлежащих воину. Это не я такой умный, это мне рассказали сами индейцы. Они достаточно чутко реагируют на все изменения, происходящие вокруг.

Так, что-то я слишком отвлёкся, вон ветка как-то неправильно качнулась, пригнулся, рывок в сторону, и мимо пролетело копьё. Видя, что атака не удалась, на меня выскочил какой-то индеец, размахивая дубинкой. Одновременно я услышал звуки борьбы, раздающиеся по бокам тропы, где пробирались двое других бойцов, но у меня свой противник. Правда, может быть, прятаться и двигаться в лесу индеец мог лучше, но вот в рукопашной ему до меня далеко.

Уроки командира не прошли даром, пригнувшись и пропустив удар дубинкой над головой, я нанёс ему удар в корпус и голову. Правильно говорил командир, что индейцы не пользуются ударами рук, противник никак не защищался и сразу же оказался на земле. Оглядевшись, я понял, что и мои товарищи одержали верх в своих поединках.

— Что делаем, командир, добиваем? — спросил один из них.

— Нет, вяжем этих и обратно к лодкам. Будем разговаривать.

— Здоровые бугаи, тащить не хочется, проще прирезать.

— Ну да, а потом всю жизнь будешь опасаться кровной мести, — ответил я. Пока между нами нет крови, можно хотя бы говорить, а иначе останется только воевать. Так что будем принуждать к миру. Свяжи, дай пинка, и пусть сами идут.

Ну да, многие из наших, живя рядом с этими пришлыми, нахватались их словечек, да и говорить стали совсем по-другому. Но никто этому не удивляется, да и чему тут удивляться, вокруг все такие. А мы по большей части живём замкнуто, и можно сказать, впитываем всё, что исходит со стороны необычных русских. Правда, надо сказать, что и они усвоили многое из привычного нам, так что учим мы друг друга одинаково.