Смута (СИ)

Рубен просто кивнул и, пропустив меня по лестнице, поднялся на второй этаж, где и укрылся за массивной дверью. Я же вышел из подъезда, видя, как к дому приближается группа из конников. Это были гвардейцы и возглавлял группу Сезар, губы которого растянулись в довольной улыбке. За поводья он вёл пегого коня, которого и отдал мне. Я легко запрыгнул в седло и пожал протянутую раскрытую ладонь сура.

- Ну здравствуй, командир! – хохотнул бородач, - Выспался наконец?

- «Командир»? Ты же сейчас не под моим командованием.

- Почему же? Все большие проблемы решились либо клинком, либо «добрым» словом, так что я вновь свободен. Можем отправляться на все четыре стороны.

- Это радостно. – я похлопал Сезара по плечу, - Но для начала надо бы к царю заглянуть. Нехорошо целому государю отказывать.

Пришпорив коня, я двинулся вперёд, чувствуя, как внимательно за мной следят гвардейцы во главе с Сезаром. Сам бородач насвистывал какую-то народную сурскую мелодию и выглядел насколько расслабленным, насколько это вообще было возможно. Сомневаюсь, что столь прожжённый воин, как Сезар не почувствовал бы опасности, а потому я целиком и полностью доверял чутью сына Медвежьего Острова. Да и городское окружение нисколько не намекало на угрозы в сторону моей персоны. Конечно, Рубен вполне мог бы быть прав, и царь захотел устранить случайного наёмника, но в этот сюжет мне верилось со скрипом.

До стен кремля мы добрались вовсе без проблем. Сейчас на стенах дежурил усиленный гарнизон, призванный всеми правдами и неправдами сохранить покой государя. Я заметил, что в нашу сторону было направлено по меньшей мере пяток пушек с крепостей стены. Тёмные стволы орудий наконец заставили меня почувствовать всю ту палитру эмоций, что ощущает наступавшее на мои порядки воинство врага. Ощущение, мягко говоря, было далеко не самым приятным и на секунду мне захотелось развернуться, но открывающиеся ворота всё же стряхнули с меня налетевший морок. Под строгим приглядом гвардейцев, я оказался внутри стен кремля. Во дворе столичной крепости уже успели расставить множество длинных столов и лавок, а у них стали понемногу скапливаться приглашённые ко двору гости. Окинув взглядом, я понял, что большинство гостей либо просто не знал, либо видел мельком, а потому ограничился достаточно холодными приветствиями. Краем слуха я улавливал разговоры собравшихся людей. Почти все шептались о том, что сегодняшняя царская речь будет иметь большую важность в дальнейшем построении развития государства. В том, что эта речь определённо будет, никто не сомневался. Царь точно бы не стал собирать в столице несколько сотен человек из разных уголков страны, каждый из которых обладал немалой частичкой власти. Всё же, после битвы у села Ростольное прошло всего лишь две с половиной недели, а потому всем прибывшим пришлось торопиться, дабы добраться до столицы вовремя. Здесь были островные правители, бояре, жрецы и самые богатые купцы, в руках которых была сосредоточена большая часть богатств всей Сурии. В общей сумме, набралось не меньше пятисот человек и на обеспечение празднества для такой значительной группы, из казны царю точно придётся выделить значительные средства.

Усевшись под разлапистым дубом, я посмотрел на вершины стен, рассматривая расставленные тут и там пики. Вершиной для этих пик послужили отсечённые головы самых знатных харисиндцев. Смотрелись они там весьма органично, выступая напоминанием каждому, кто решит пойти на Сурию войной, что северяне своих врагов не прощают и месть их будет жестокой.

Наконец, когда мне уже осточертело выслушивать домысли знати, во дворе Ратиборского Кремля появился Владислав. На этот раз он явился одетый в наряд, вышитый драгоценными нитями и жемчугом. Я не был таким уж знатоком одежды и модного искусства, чтобы нормально оценить её стоимость, но был полностью и целиком уверен в том, что стоимость одного только царского кафтана была не меньше, чем двухгодовой бюджет не самого малого уезда. Его борода и волосы вновь были украшены золотыми побрякушками, мерцающими в лучах закатного солнца.

При появлении царя замолкли все и даже птицы. Многие из гостей откровенно побаивались государя. Мало того, что все известные из выживших главарей смутьянов бесследно исчезли, так ещё и гвардейцы будто сорвались с цепи. Если раньше они пытались действовать хоть сколько-то аккуратно, не показывая царскую ярость тем, на кого не было железных доказательств, то теперь хватало только слухов, чтобы боярин, купец или даже простой ремесленник оказались в казематах крепостей. Это нравилось далеко не всем, но практически все те, кто мог выступить против царя, сейчас были либо сожжены на костре, либо исчезли в сырых подземельях царских крепостей. Потому большинству «шишек» приходилось на постоянке форсировать события, дабы не попасть под горячую государеву руку.