Смутное время

Никифор кричит со стены и пытается вызнать кто такие и что им нужно, но поляки проявляют несвойственное для себя спокойствие, молчат и в сторону медленно едущей кареты смотрят. Только их кони недовольно фыркают да сбруя воинская звенит. Вообще непохоже на поляков! Чтобы те и молчали? Обычно шума от двух польских панов больше чем от всех бояр московских вместе взятых…

Я насчитал сорок четыре гусара в кирасах и еще семнадцать или восемнадцать без, оруженосцы или младшие гусары, черт их пойми! И вся эта сила, а это именно сила, подчиняется тому, кто едет в карете, по-другому их покорность никак не понять.

Карета наконец доскрипела до пажи перед поместьем, остановился в почтительном расстоянии от стен и из нее вышли, а вот это даже неожиданный поворот, вышел поп, хорошо знакомый всему поместью, и еще один старик, облаченные в монашеские одежды. Церковники снюхались с поляками — латинянами? Что тут вообще происходит!? Названные гости собрались в кучку и стали что-то обсуждать, наконец от толпы отделись двое, старик-монах и гусар, полностью закованный в стальную броню. Идут они медленно и по дороге машут веткой дерева, это такой местный аналог белого флага переговорщиков, летом ветка с листвой, зимой — без.

— Чего явились, псы? — спрашивает Никифор, свесившись за стену.

— Отдавай ведьму и ее сынка и мы уйдем! — на чистом русском заявляет поляк.

— Чего? — понеслись удивленные возгласы по стене. Ответ «гостей» слышало все поместье, включая и Катерину Наумовну, стоявшую рядом с Никифором. Барыня от слов поляка так и вспыхнула жаром, но Никифор вовремя ее остановил, показав знаком что не стоит горячится и сразу же убивать переговорщиков.

С каждым мгновением происходящее становилось все абсурднее и абсурднее! Откуда гусары и церковники? Зачем церковникам барыня и богатырь? Впрочем абсурд на этом не закончился и судя по всем только начинается!

— Ворожею и ее сынка отдаете нам, сами остаетесь живы! Такие наши условия! — тихо заговорил монах. — Нет места на земле этим демоническим тварям! Схватите их и выбросите за стены и мы уйдем! Отдадите — останетесь живы, нет — сгорите в пламени очистительном как еретики и мерзкие идолопоклонники!

— Вы чего, белены объелись? — поинтересовался Никифор у переговорщиков! — Единственное что вы сможете получить — так это смерть! Убирайтесь во имя Перуна или умрете!

— Очередной язычник! — плюнул себе под ноги монах. — Пошли обратно, с такими договорится не сможем!

Монах и гусар вернулись к карете, вокруг которой столпились все поляки.

— Зря мы их отпустили! — зло прошипела Катерина Наумовна на Никифора. — Видно же что ничего хорошего от них ждать не стоит!

Тем временем толпа поляков оживилась, часть, человек так десять, рванула в торону Соловьевки, а все оставшиеся выстроились полукругом перед воротами поместья. Сделали они это очень далеко от стен, на такое расстояние прицельно бить из луков у ратников уже не выйдет. Может какой-нибудь ратник, специализирующийся на луках и попал бы, но среди оставшихся воинов в поместье таких нет, Игнат Всевладович в первую очередь забрал всех стрелков, притом не важно хороший или плохой стрелок, взял всех, кто хоть сколько-то мог управляться с луками и арбалетами. Одно радует — все огнебойщики остались здесь, да еще каждому ратнику по арбалету выдали, вдруг повезет и кто-нибудь да попадет!

Впрочем стояли поляки недолго, одна команда того самого гусара, что приходил на переговоры, и все всадники прыснули в разные стороны, начав кружить вокруг стен поместья, раздергивая таким образом наше внимание во все стороны. И их на первый взгляд бессистемная возня оказалась на деле довольно продуманным стратегическим маневром. От кружащихся всадников то и дело отделялся то один то два всадника, которые подъезжали к стенам поместья и стреляли в его защитников. И тут неприятным открытием стало то, что поляки предпочитали использовать не луки и арбалеты, хотя последние у них и были, а огнестрел. Стреляли они из коротких ружей или же это были длинные пистоли, пули которых легко пробивали бревна стены. Все эти выстрелы сливались в непрекращающуюся канонаду из — за того, что каждое мгновенье кто-нибудь из поляков да стрелял. Один выстрелил — его место тут же занимает другой, уже успевший перезарядиться. А перезаряжали свои ружья поляки быстро, сразу видно пороха на тренировки не жалеют! Нашим ратникам по скорости перезарядки до поляков ой как далеко, а это еще при том, что все нападающие перезаряжаются в седлах и на скаку, а наши защитники стоят на твердом настиле! Сейчас любой ратник, высунувшийся за стену, — первая цель для всех поляков.

Никифор в стороне тоже не остался, огнестрел на стенах с того момента, как гусары только появились, так что время от времени и наши стреляют по врагу, правда безрезультатно, тяжело попасть по движущейся мишени да еще когда в тебя беспрерывно палят! Но в этой канонаде еще неизвестно кто создает больше шума, поляки со своими визгами или же их ружья…