Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)

    Оставшееся место на карточке занимали: штрих-код, невразумительная схема с генетической информаций и цветная фотка. Взлохмаченный отморозок формата 3 X 4 с немым укором взирал на живой оригинал. Не удосужился привести себя в порядок перед фотографированием, не проследил за выражением морды лица – вот и таскай теперь в кармане кривую карикатуру на самого себя. Дополнительное огорчение приносила надпись "EMU". Разумом Стас понимал, что сие есть аббревиатура Evangelion Mobile Unit, но сердце упорно продолжало видеть в ней подвид молодежной субкультуры, обожающих прилюдно жевать розовые сопли.

    Стас уже год владел вечно теряющейся ID-картой, и далеко не всегда ему было хорошо и душевно.

    Все началось четыре года назад, в обшарпанной московской "двушке", выходящей полусгнившими окнами на разоренную детскую площадку. Тот период врезался в память Стаса всего одним словом:

    Нищета.

    Режимное предприятие, кормившее весь район, доживало последние дни. Станки и оборудование продавались на сторону, простаивающие помещения за бесценок сдавались ушлым коммерсантам, начальство разворовывало последние крохи былого могущества и со дня на день собиралось объявить предприятие банкротом. Многие работники попали под массовые сокращения, а те, что оставались месяцами не видели зарплаты.

    В один ужасный день на улице оказался и отец Стаса. Высококлассный электромонтажник с золотыми руками оббивал пороги биржи труда, штудировал объявления, но… Ничего лучше случайных разовых халтурок тогдашние реалии ему предложить не смогли.

    Бутылка пива после очередной шабашки… Литр другой водки в кампании таких же горемык… Билет в один конец…

    Отец спивался. Денег он приносил домой все меньше, да и те в основном уходили на новую порцию алкогольного забвения. Семью в одиночку вытягивала мать Стаса. Она работала с раннего утра до позднего вечера, без выходных и праздников на нескольких работах разом. Вела отчетность на мелком полулегальном складе, сидела на телефоне, шила вещи на заказ… Чудом не угодила в сети кидал-"гербалайфовцев"… Крохи от каждой работы складывались в мелкий доход, позволяющий семье замедлить переезд в подворотню.

    Один голодный день сменялся другим, тянулись месяцы, а черная полоса в их жизни и не думала прекращаться. Цены росли, деньги обесценивались до состояния туалетной бумаги, коммунальные расходы грозили заморить семью голодом. Отца все чаще приходилось разыскивать по пивнушкам и под ручку доставлять домой. Он не орал, не дебоширил, не бросался на мать и сына с кулаками. Наоборот, он просил прощения, обещал исправиться, но стоило жизни подставить ему новую подножку, и отец вновь искал покоя на дне стакана.

    Дома стали появляться странные собутыльники. Говорливые брюнеты с ближайшего рынка щедро снабжали отца паленой водкой и по хозяйски осматривали их квартиру. Мать держалась из последних сил.

    Стас старался поменьше бывать дома.

    Вне родных стен его ждала убогая районная школа, где в туалетах открыто торговали наркотой, и оплеванные переулки спального района, где средь бела дня могли спокойно избить и обобрать до нитки.

    Будущее Стаса представлялось мрачным.

    В один из ноябрьских вечеров 2016 года он возвращался домой с массовой драки около заброшенной хоккейной коробки. Левая половина лица превратилась в один сплошной синяк, перед глазами все плыло, каждый шаг отдавался в висках взрывом боли, но в целом Стас считал, что еще легко отделался. Подходя к своему подъезду, он краем мутного глаза успел заметить исчезающий за поворотом черный уазик. Было в той машине что-то… что-то тревожное, но Стас, поглощенный мыслями о хорошем куске льда на битую морду, выкинул ее из головы.

    В двери родной квартиры он практически вполз. И увидел то, что мигом развеяло красный туман в голове:

    Стол, впервые за два года, гнущийся под тяжестью еды.

    Трезвый, как стеклышко отец.

    И…

    - Где мама?

    - Мы нашли работу, сын. Очень хорошую работу.

    Спустя неделю раздался телефонный звонок, и сухой голос равнодушно объявил, что мать Стаса трагически погибла в автокатастрофе, возвращаясь с очень хорошей заграничной работы.

    Хоронили ее в закрытом гробу.

    Отец ушел в запой и в перерывах между бутылками плакал и все повторял и повторял:

    - Суки… Суки… Зачем я разрешил… Зачем согласился… Суки…

    Стас смотрел в одну точку. Жизнь превратилась в выцветший клочок фотообоев, гниющий на пыльной обочине.

    Дальнейшие события развивались сами, нисколько не интересуясь его мнением. Вскоре после поминок, в дверь очень настойчиво постучали. За порогом обнаружилась делегация из нервничающего участкового и трех дюжих молодцев казенной наружности. Брезгливо поморщившись при виде царящего в квартире свинарника, молодцы подхватили отца и Стаса под руки и молча, даже не подумав предъявить документы, выволокли на улицу.

    Черный уазик нетерпеливо распахнул двери.