Смутные времена. Книга 3

– Что еще?– Рерюф присел в кресло и все равно ему пришлось глядеть на стоящего Фердинанда сверху вниз. Коротышка ослабил галстук и повертев головой на жирной шее, продолжил доклад:

– Остальное все без изменений. По фигурантам из России, информация свежая отсутствует. Но мы задействовали все наши возможности. Там муха не пролетит незамеченной. Схватим и крылышки поотрываем.

– Какая глупая самоуверенность,– фыркнул Рерюф презрительно.– Нам не нужно чтобы вы проявляли вашу инициативу глупую. Достаточно уже облажались вы в России, когда предпринимали самостоятельные действия. Что там за киднепинг вы устроили с беготней и мордобоем? Гангстерских сериалов насмотрелись? Согласны, фантазии ваших кинематографистов впечатляют своим идиотизмом, но жизнь реальная имеет свои приоритеты, зарубите это на своем носу и впредь согласовывайте с нами каждый ваш шаг, если не хотите остаться голым и нищим,– зашипел Рерюф прямо в темя стоящему Фердинанду и тот слегка побледнев, поспешно закивал.

– Всенепременно будем ставить вас в известность, господа. Это не моя вина. Это низовые исполнители нагородили, проявляя инициативу. Человеческий фактор, господа, он непредсказуем. Особенно в этой России. Там иногда люди ведут себя странно. Обычные – во всем мире, ведут себя рационально. У них всему своя цена и место, а у этих нет такой четкой шкалы, размытое тоталитаризмом сознание. Они даже называют себя не людьми, а совками, господа. Это такой инструмент, которым дворник собирает мусор. Невозможно работать, господа.

– Нас мало интересуют инструменты для уборки мусора, Фердинанд,– опять прервал словесный поток Рерюф.– Идите и работайте. Работайте, а не просиживайте в борделях. Да, да мы знаем, где вы проводите свободное от службы время.

– Наветы. Клянусь всеми святыми,– взвыл, покраснев от возмущения Фердинанд.– Кто вам донес на меня, господа? Назовите имя и я с удовольствием сначала плюну в его лживую физиономию, а потом вышвырну с работы.

– Ни кто нам на вас не доносил, ваши пороки написаны у вас на лице. Взгляните в зеркало. Карты, женщины и алкоголь. Вот что на нем написано,– презрительно каркнул Рерюф.– Прекратите немедленно этот образ жизни. Мы приказываем. Никакого алкоголя, женщин и азартных игр. Они погубят вас и наше дело.

– Понял. Клянусь, что изменюсь,– покорно склонил голову Фердинанд, запунцовев.

– Идите,– Рерюф встал и хлопнул рукой Фердинанда по плечу. Рука, разумеется, проскочила сквозь тело начальника службы безопасности, но он все равно не заметил этого, поворачиваясь и бормоча прощальные слова.

– Оставь прибор, кретин,– гаркнул ему в спину Рерюф и Фердинанд вздрогнув, повернулся с виноватым выражением на круглом лице.

– Виноват, машинально. Прошу простить, господа,– положив прибор на место "вассал" выкатился из "логова", аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Не сменить ли нам его?– задумчиво произнес Рерюф, опять начавший вышагивать за спинами коллег.

– Да они все одинаковые. Время жаль терять. Пока этого уберут, пока следующего в курс дела введем и ведь еще нужно подобрать такого, который может входить с нами в контакт. Не рационально,– решил судьбу Фердинанда Нелуг.

– Ты прав. Пусть живет и работает,– согласился Рерюф.

– Пошли, Леонидович, хочу пошурудить в извилинах этого Фердинанда – бабника и картежника. Вдруг что-то свеженькое обнаружиться. Не на самом последнем месте парень тут пристроился,– Михаил взял Академика за плечи и шагнул сквозь дверное полотно.

Фердинанд общался с полотером Гансом. Заложив руки за спину он уставился на работягу снизу вверх и цедил, сквозь растянутые презрительно губы:

– Ты должен молиться на своего братца, который уговорил меня принять тебя сюда работать. Сначала на меня, а потом на него. А потом, кому хочешь, молись. Понял?

– Так точно,– Ганс вытянулся, как солдат срочник на плацу и "ел глазами начальство". Взгляд был преданным, как полагается с обожанием и Фердинанд самодовольно похлопал ладошкой по полотерному агрегату.

– Чтобы ни пылинки мне тут. Понял?

– Так точно,– опять рявкнул Ганс, вытаращивая от усердия глаза еще преданнее.

– Сам проверю. В каждом углу – учти. Я не потерплю грязь и пыль. Понял?

– Так точно,– Ганс от усердия даже взопрел и пот крупными каплями покрыл его лоб.

– До тебя тут один мерзавец работал. Звали мерзавца Юсом. Хочешь узнать, как мерзавец кончил свои дни?

– Так точно!– похоже, что эти два слова у Ганса в извилинах закрепились намертво.

– Он сдох, как собака в Канаде. Вздумал скрыться там от меня, но я и мышь найду в самом темном чулане. Понял?

Ганс опять выдал дежурную фразу и Фердинанд одобрительно на него взглянув на прощанье, вальяжной походкой направился к выходу.

– Скотина,– прошипел ему в спину едва слышно Ганс, включая полотер.