Смутные времена. Книга 7

– И все,– кивнул важно майор.

– Товарищ майор, предлагаю сделку. Мне нужно затариться продуктами на десять тысяч рублей. Половина вам за записку. Годится?– Хрюкин замер в ожидании ответа, твердя мысленно,– "Соглашайся, майор".

– Годится,– улыбнулся майор и в следующие полчаса "Кругломордый" замучался вертеться, взвешивая на весах, то колбасу, то сало, то сахар, то муку. В результате майор с Хрюкиным вытащили из подвала по мешку огромному продуктов. Килограммов по пятьдесят. Истратил при этом Хрюкин только половину суммы.

– Вам куда?– любезно осведомился майор.– Я на машине, могу подбросить.

– Спасибо,– обрадовался Хрюкин.– Подбросьте к вокзалу.

Заявившись с мешком в подвал семейства Кутузовых, Хрюкин застал там только Петьку, который сидел в палатке и вылезать из нее не стал, даже когда увидел и узнал Хрюкина.

– Здесь тепло, а там холодно,– заявил он Хрюкину, заглянувшему к нему. Печка еле пыхтела, прогорев и Хрюкин, подбросив дров, поставил разогреваться чайник. А потом начал выкладывать на стол продукты. Запах колбасы, заполнивший моментально подвальное помещение, Петьку из палатки буквально вышвырнул.

– Это что?– ткнул он грязным пальцем в лежащую на столе Краковскую колбасу.

– Это колбаса, Петруха,– Хрюкин отрезал кусок колбасы и сунул ее в руки протянутые мальчонки, вместе с куском хлеба. Петька смотрел на колбасу и пускал слюни от запаха, не осмеливаясь укусить так вкусно пахнущую еду. Ему казалось, что это можно только нюхать.

– Что смотришь? Ешь,– засмеялся Хрюкин.

– Это все мне? А мамке с Веркой?– Петька взглянул жалобно на Хрюкина.

– Тебе, ешь. Мамке с Веркой я еще дам,– успокоил мальчишку Хрюкин и тот впился зубами в колбасу, заурчав волчонком. Закипел чайник и Хрюкин заварил чай, наложив потом в кружки столько сахара, что у Петьки глазенки на лоб полезли, когда он сделал первый глоток.

– Вкусна-а-а-а!– оценил он и высосал две кружки подряд. А затем, получив на десерт сухофрукты, уполз в палатку и заснул там, сжимая в кулачках сливы и сморщенные груши. Верка, пришедшая часа два спустя, принесла вязанку обгорелых досок и, увидев продукты, выложенные на стол, чуть не упала в обморок от эдакого изобилия. Она тоже забыла, как выглядит колбаса, а чай пила настоящий с сахаром, так давно, что уже не могла сказать когда. "До войны". Все хорошее теперь у нее было "до войны".

– Это вам сухой паек выдали?– спросила она, присаживаясь на лежанку.

– Угадала,– рассмеялся Хрюкин, сооружая ей бутерброд из хлеба, масла и колбасы.– Угощайся.

– Спасибо, дяденька,– пропищала Верка.– А Петьке?

– Петька уже умял килограмм колбасы и буханку хлеба съел. Спит вон, переваривает. Куда только влезло?

– А он не заболеет?– забеспокоилась Верка.

– Нет. Не заболеет. Я пошутил. Съел он конечно меньше. Это мы с ним вдвоем столько съели. Вот чаю он много выпил. Две кружки. Разбудить не забудь, чтобы пузырь мочевой не лопнул. Пусть во двор сбегает.

– Он не бегает во двор, дяденька Артур. У него обуви нет.

– А, ну да. Я забыл,– Хрюкин полез в мешок и вытащил пару валенок.– Вот, примерь Петьке. Купил в лавке. Там это самые маленькие были. Наверное, велики будут, но я ему еще носки подгоню, так что на вырост в самый раз будет. Купим еще Петьке вашему ватник или шубу, и будет он бегать во двор. Зачахнет ведь в подвале.

– Зачахнет,– кивнула Верка, прожевывая колбасу.

– Мне и денежное довольствие выдали,– похвастался Хрюкин.– За полгода.

– Ой, как я за вас рада. Наверное, целую тысячу получили,– попыталась угадать девчушка.

– Больше. Десять,– огорошил ее Хрюкин.

– Целых десять?– не поверила Верка.– Побожитесь.

– Честное комсомольское,– перекрестился Хрюкин.

– Шутите, дяденька Артур,– засмеялась Верка.

– Нет. Правду сказал. Десять. Вот продукты на них и купил. Встретил майора земляка из Москвы. Он и помог отовариться. Так просто и за деньги нынче ничего не купишь. Только по запискам от Райисполкома.

– Да, нынче так,– вздохнула девчушка.– До войны можно было сколько хочешь хлеба купить. Я помню.

Дождавшись темноты, Хрюкин снова выбрался из подвала кутузовского и направился в сторону тайника. Чуть не заблудился, но все же развалины нужные разыскал и мешок из-под печки вытащил. Возвращаясь перебежками обратно, он мечтал только об одном – благополучно добраться до подвала. И это ему удалось. Оказавшись же у входа в подвал, он подумал о том, что будет врать ее обитателям. Мешок денег – это не мешок картошки.

"Скажу, что кассиром меня в армии назначили… этим как его… дегустатором, нет не дегустатором, а инкассатором. Что банки сейчас все разбомблены, поэтому деньги для армии перевозим мы в таких вот мешках, чтобы никто не догадался. Ну и пусть помалкивают, значит". Придумав "отмазку", Хрюкин бодро явился пред своими квартирными хозяевами и так здорово расписал в цветах и красках свою новую службу, что сам себе поверил в конце повествования.

– А на фронт вас не пошлют, дяденька Артур?– спросил Петька.