Смутные времена. Книга 8

– Ну, с Богом,– Митрофан перекрестил всех троих и на кривых ногах, укатился колобком к крыльцу.

– Это ключарь воеводов,– пояснил Ивашка.– Ну дак че? Пошли дале?

– Пошли, коль так,– согласился Силиверстович.– Что это тебе Митрофан на ухо прошипел эксклюзивное?

– Слово иноземное не понятно, но не шипел а присоветовал, что Власу напомнить. Благодеяния значит боярские. Что бы плату за постой не взыскивал,– не стал скрытничать Ивашка.

– А мы и не претендуем на льготы. Готовы выплатить сколь нужно,– пожал плечами Силиверстович.-

– Ты, отец, видать книжник и много ученых слов знаш, но и мы тож не лыком шиты. Раз Боярин велел, что эти "льготы", то, стало быть, вынь, да полож. У нас разговор короткий. Кто ежели не понимат,– Ивашка плюнул в кулак и тут же сконфузился, вспомнив очевидно, как врезался со всего маху в одного из гостей. Крякнул, потерев грудь, до сих пор помнящую удар и покосился уважительно на Федора Леонидовича. На вид мелкого и слабосильного, а на самом деле, будто из железа выкованного. Постоялый двор купца Строганова оказался действительно не далеко и на этой же улице, так что дошли до него еще быстрее, чем до княжеского подворья. Выстроенный так же в два этажа и явно на пожарище, домище светился свеже-ошкуреными стволами, но выстроен был на скорую руку, без архитектурных изысков. Кровлю, однако, имел из доски, что само по себе говорило о многом. Например, о достатке хозяев, так как в веке семнадцатом повсеместно крыли крыши преимущественно соломой. Доски были дороги. Пилили их пока вручную, долго строгали так же не на станках, так что позволить себе такую крышу могли только очень состоятельные люди того времени. Крыша была еще и вычернена чем-то, так что смотрелась вполне солидно. На постоялом дворе, одновременно выполнявшем и ямские обязанности, было, пожалуй, суетно не менее чем на княжеском. Заводили и выводили сменных лошадей из конюшен. Впрягали их в дорожные возки и они выкатывались из ворот, гремя колесами.

– Оборотист Влас-то,– уважительно отозвался о хозяине Ивашка, хватая пробегающего мимо парнишку за ворот рубахи.– Стоять, отрок. Ну-ка быстро отвечай, где нам хозяина сыскать, аль кто там за него оставлен?

– Сам был. Вона в доме должно,– ответил отрок лет десяти и, получив свободу, побежал дальше, волоча в руках рогожу.

Купец встретил их на высоком крыльце, хмурый, озабоченный и нервный.

– Какого лешего, Ивашка? Фролка что ль послал? По что?– опередил он холопа и тот, поклонившись в пояс, быстро нашептал ему что-то опять же на ухо. Брови при этом у купчины поползли вверх, а глаза уставились внимательно на "протеже" княжье, с явным любопытством. "Что за гуси-лебеди?"– читалось в этих глазах, и Ивашка кратко пояснил, что купцы, что из Великого Новгорода, что денег собрали целых десять тысяч серебром. Услыхав сумму, Строганов встрепенулся, и взгляд его налился уже не любопытством, а профессиональным интересом, который тут же и вылился в вопросе:

– Рад, рад услужить, уважаемые собратья по ремеслу купеческу. Я ведь тоже начинал в Господине Великом Новогороде. Там и братья мои по сию пору проживают, торговлишкой кормятся. В каком товаре казну держите?– шагнул он с крыльца и облапав сначала Федора Леонидовича, трижды его расцеловал, чуть не задушив бородой при этом, а потом и за Силиверстовича принялся, урча медведем,– земляки. Рад, право слово. Напрасно князь-батюшка напоминал, что обязан я ему кой-чего. Для своих новгородцев у нас все нараспашку. Заходи и бери, что хош. Так чего там с товаром-то?

– Распродались в других городах, кормилец,– ответил ему Силиверстович.– В Нижний потому и заглянули, что надобно деньгу сдать в Совет. Ну, и чтобы порожними не возвращаться, пожалуй, партию соли прикупим.

– Соль? Это ладно. Есть соль. Пока. И не дорога пока.– Строганов прищурился, прикидывая видимо платежеспособность "земляков".– Сколь надобно соли-то?

– Пудов пятьсот,– Силиверстович решил не мелочиться и сумел произвести впечатление на купца. Партия для него была, очевидно, солидной и он засуетился, как всякий торгаш чувствующий назревающую прибыль.

– Прошу в дом, гости дорогие. И называйте меня попросту – Власом. Как крещен, так и зовите.

– Я Евлампий, а он Федор,– представился в ответ Силиверстович.– Тоже крещены, а не в канаве сточной подцепили самовольно.

– Ик. Ха-га-га,– расхохотался Строганов. Шутка Силиверстовича ему понравилась.– Канаве… ха-ха-гы.

Глава 6