Смуты и институты

Съезд народных депутатов СССР принял решение о самороспуске²¹³. У него не было иного выхода. За ним не было ни силы, ни легитимности, как не было их за Государственной Думой после отречения Николая II. Возникла ситуация, которую человеку, прожившему жизнь в стабильном обществе, понять трудно.

Начиненная ядерным оружием территориально интегрированная империя развалилась в считанные дни. В ней не стало работающих государственных институтов.

И, прежде всего, – развал союзной армии. При крахе полиэтнических империй именно она оказывается наиболее уязвимым институтом. Это хорошо известно по опыту разложения австро-венгерской армии в 1918 году. То, что правительство Австро-Венгрии дало оружие в руки миллионам крестьян разных национальностей, не всегда лояльных власти, отправило их на годы в окопы, не убедив в необходимости войны, сделало сохранение империи неразрешимой задачей. Поражение, крушение старого порядка, территориальная дезинтеграция – взаимосвязанные процессы. Картина анархии, порождаемой крахом территориально интегрированных империй, известная нам по книгам и фильмам о гражданской войне в России, отнюдь не российская специфика. Вот как описывает один из современников реалии, связанные с крахом австро-венгерской империи: «Зеленые компании (банды дезертиров) превратились в банды грабителей. Села, замки и станции брали штурмом и грабили, железнодорожные пути уничтожали, поезда держали в очереди, чтобы их ограбить. Полиция и вооруженные силы присоединялись к грабителям или были бессильны противостоять им. Вновь обретенная свобода вставала в дыму сожженных домов и сел»²¹⁴. То, что армия Австро-Венгрии полиэтническая, а её части, не являющиеся австрийскими и венгерскими, не готовы сражаться за империю, стало важнейшим аргументом в пользу решения о капитуляции.

Вернемся к августу 1991 года. После провала путча председатель Верховного Совета Украины Л. Кравчук пригласил командующих трех расположенных на Украине военных округов и объявил, что отныне они должны подчиняться приказам украинских властей²¹⁵. Однако Министерство обороны СССР было по-прежнему уверено, что они должны выполнять его приказы. Подобное происходило и во многих других союзных республиках, объявивших о своей независимости²¹⁶. Чьи приказы в таком случае будут выполнять военные? Ответ очевиден – ничьи. У них найдутся аргументы, позволяющие объяснить, что приказ вообще выполнить нельзя.

Острой стала проблема этнического состава Вооруженных Сил. Республики, провозгласившие независимость, взявшие курс на формирование своих армий, одна за другой принимали решения о том, что их призывники должны служить в собственной стране. Но превращение Вооруженных Сил в более или менее моноэтнические формирования не происходит в течение недели или месяца. Множество русских, узбеков, казахов служило на Украине, много украинцев – в России. Это были и солдаты, и офицеры.

Для кадровых военных такое положение создавало непростые проблемы. В стране, где они служили, которая вдруг стала независимой, у них было жилье или шансы его получить. Но как к тебе, чужому, теперь здесь будут относиться? Какие шансы продолжить карьеру? В республике, откуда ты родом, жилья нет, и когда будет – неизвестно. Перспективы карьеры неясны, что делать – непонятно. Когда люди в военной форме сталкиваются с подобными вопросами, им не до выполнения приказов новых гражданских начальников.

События в Чечне в ноябре 1991 года наглядно подтвердили отсутствие на территории СССР боеспособных частей. Это живо напомнило реалии весны 1917 – осени 1918 года²¹⁷. 5 ноября 1991 года газета «Известия» сообщила, что президент Чеченской Республики Д. Дудаев издал указ о государственном суверенитете республики. Парламент Чеченской республики принял постановление о создании национальной гвардии. Части российского ОМОНа заняли здание телевидения в Грозном, но 5 ноября во второй половине дня отряды национальной гвардии Чечни вынудили омоновцев покинуть здание. 8 ноября 1991 года Б. Ельцин подписал Указ «О введении в Чечено-Ингушетии чрезвычайного положения». Его реализация провалилась. Приземлившиеся на аэродроме в Ханкале самолеты со спецназом были блокированы сторонниками чеченской независимости. 10 ноября 1991 года исполком ОКЧН²¹⁸ принял решение порвать отношения с Россией и превратить Москву в «зону бедствия». 11 ноября сессия Верховного Совета РСФСР отказалась утвердить Указ Президента РФ «О введении в Чечено-Ингушетии чрезвычайного положения». Круг замкнулся.

В те дни офицеры и генералы в интервью журналистам заявляли, что не готовы выполнять приказы, с содержанием которых не согласны²¹⁹. Общую атмосферу в армии того времени иллюстрируют два тезиса из выступлений участников армейского собрания в январе 1992 года: «армию не удастся втянуть в политические игры» и «терпение людей в погонах имеет предел»²²⁰. Прочитав их, нетрудно понять, что армии у государства нет. Есть вооруженные люди, озабоченные своими проблемами. Их поведением трудно управлять.