Смуты и институты

Служащие ведомств, ответственных за продовольственное снабжение, без энтузиазма относились к сотрудничеству с большевиками. А. Шлихтер, назначенный в ноябре 1917г. исполняющим обязанности наркома продовольствия, так описывает первое посещение вверенного ему ведомства: "Живо помню свое первое прибытие в Аничков дворец. Это было 21 ноября 1917г. Не знаю, было ли известно чиновникам министерства, что Советская власть решила немедленно взять в свои руки продовольственное дело, но мое появление с членом коллегии, сопровождавшим меня в назначенный кабинет, вызвало ироническое любопытство, с которым меня встречали в вестибюле, на лестнице, в коридоре группы служащих. Сколько насмешки сквозило в глазах тех, мимо кого мне пришлось пройти"[85].

Мобилизацию продовольствия для снабжения городов в 1917—1918гг. осложняло уничтожение крупного сельскохозяйственного производства. Столыпинская реформа открыла дорогу развитию товарного, ориентированного на рынок крестьянского хозяйства. Однако основным поставщиком товарного хлеба до февраля 1917г. были помещичьи и капиталистические хозяйства[86].

В России в начале века на долю помещичьих хозяйств приходилось 12% валового сбора и 21,6% товарного хлеба; доля богатых крестьян составляла 38% валового сбора и 50% товарного хлеба, доля бедняков и середняков — 50% валового сбора и лишь 23,4% товарного хлеба. Товарность мелких крестьянских хозяйств была низкой (14,7%). Удельный вес товарной продукции в валовой продукции сельского хозяйства составлял 30%, в земледелии — 25%[87].

Уничтожение крупных хозяйств, поставлявших товарный хлеб в города, изменило ситуацию на продовольственном рынке. В начале лета 1917г. можно было рассуждать о том, что города накормят, отняв хлеб у помещиков. К осени, когда усадьбы были сожжены, амбары разграблены, подобные дискуссии стали беспредметными. Большевики, взявшие власть, начавшие работу по заготовке продовольствия, вынуждены были понять реальную ситуацию: "В уезде полная анархия. В помещичьих экономиях все разрушено крестьянами. Почти весь хлеб расхищен или уничтожен"[88].

После захвата власти большевиками у тех, кто отвечал за продовольственное снабжение Петрограда, иллюзий не осталось: при дезорганизованном государственном аппарате в ближайшие месяцы взять продовольствие в деревне невозможно. Большевики начали проводить инвентаризацию и конфискацию того, что можно найти на частных складах в Петрограде, его окрестностях, прилегающих к городу железнодорожных путях. В. Ленин предлагал, прежде всего, искать продовольствие в столице[89]. А. Шлихтер, исполняющий обязанности наркома продовольствия, пишет: "Естественность и целесообразность первоочередности распределения готовых продовольственных запасов перед новыми заготовками продовольствия в тех условиях были совершенно очевидны"[90].

А. Бадаев вспоминал: "В январе 1918г. мы провели первый массовый учет и реквизицию продуктовых запасов, находящихся на складах частных торговых фирм... в течение нескольких дней все находящиеся в городе склады были осмотрены. На складах обнаружили огромные запасы топлива, всевозможных товаров и продуктов. Хотя хлеба не было, но были рыба, мясо, жиры и т.п.". После исчерпания запасов на складах в Петрограде большевики в конце февраля 1918г. начали реквизиции на железных дорогах в радиусе примерно 50 верст от Петрограда"[91]. Мобилизованные ресурсы были быстро исчерпаны. К январю 1918г. руководство страны понимало: если не организовать массовые реквизиции хлеба в деревне, обеспечить снабжение Москвы, Петрограда, других крупных городов невозможно. Однако брать хлеб приходилось не у помещиков, а у крестьян, в стране, где больше 85% населения живет в деревне. И деревня хорошо вооружена.

Одним из обсуждавшихся способов решения проблемы была организация продуктообмена, безденежной торговли. Предполагалось, что он позволит получить необходимое городу продовольствие в обмен на пользующиеся спросом в деревне городские товары — ткани, обувь[92]. Городская промышленность в кризисе, но государство, её национализировавшее, могло распоряжаться производственными возможностями. В руках у властей были запасы товаров, заготовленных на нужды армии, пользующиеся в деревне спросом[93].

Попытки наладить продуктообмен города и деревни в 1917—1918гг. провалились[94]. Чтобы организовать безденежную торговлю, нужен торговый аппарат, позволяющий найти крестьянина или крестьянское сообщество, с которым можно договориться об условиях обмена. Структуры частной торговли были национализированы, новые, государственные или кооперативные, не успели наладить работу[95]. Все это на фоне дезорганизации системы коммуникаций, трудностей обеспечения железнодорожных перевозок.

Ресурсы, которые отправляли в производящие зерно губернии, обменять на хлеб не удалось.