Смуты и институты

Зерновой баланс не сходился. В записке председатель Комитета по хлебопродуктам Л.С. Чешинский сообщал первому заместителю председателя правительства РФ Г.Э. Бурбулису: "Фактические закупки зерна в России составили немногим более половины первоначально планировавшихся объемов продажи хлеба государству — закуплено 22,5 млн. тонн (при среднегодовых закупках за последние 10 лет 35 млн. тонн)... Таким образом, во втором полугодии 1991 года баланс зерна по сравнению с предыдущими годами снизился на 13,5 млн. тонн... В первом квартале 1992 года положение еще более ухудшается в связи с низкими остатками зерна и неудовлетворительным поступлением его по импорту. Так, в январе-феврале должно было поступить 4,2 млн. тонн зерна при расходе за эти месяцы 7,2 млн. тонн"[47].

Поставки зерна по импорту были важны. Ключевым вопросом стала оплата не зерна (на это денег не было, здесь Россия зависела от того, предоставят нам кредиты или нет), а фрахта судов, которые привезут зерно. Именно это в конце 1991 года было критическим[48].

Когда возможность избежать голода в столице зависит от того, предоставят ли продовольственные кредиты иностранные государства, профинансируют ли они их за счет средств, собранных у налогоплательщиков, не надо удивляться, что с тобой будут разговаривать свысока, легко забудут о прежнем статусе мировой сверхдержавы. Это неприятно. Но после банкротства старого режима с этим приходилось жить и работать.

Была надежда, что зарубежные государства, прежде всего США и страны Евросоюза, осознав риски, связанные с развитием событий в России, на постсоветском пространстве, окажут помощь, сопоставимую по масштабам с планом Маршалла по восстановлению экономики стран Западной Европы. Эти ожидания подкреплялись заявлениями американской администрации в апреле 1992 года о пакете финансовой помощи России.

К сожалению, обещания не были подтверждены делами. План Маршалла был реализован потому, что его выработало и провело в жизнь руководство страны, вышедшей из Второй мировой войны. Оно понимало, что столкнулось с новой войной — холодной. Это позволяло консолидировать усилия, мобилизовать финансовые средства, сделать программу помощи важнейшим приоритетом американской политики.

В начале 1990-х годов ситуация была иной. Американская политика была парализована противостоянием республиканской администрации и демократического большинства в Конгрессе. Германия была занята проблемами объединения Запада и Востока. Наши отношения с Японией были заморожены из-за проблемы островов. Руководство Великобритании смотрело на происходящее в России с симпатией, но было неспособно взять на себя бремя лидерства. В подобной ситуации выработать и реализовать нечто, похожее на план Маршалла, было невозможно. Объявленная американским руководством программа помощи российским реформам на несколько недель позволила удержать ситуацию, но к середине лета 1992 года стало очевидно, что обещания не будут исполнены.

С импортными поставками продовольствия, принципиально важными, чтобы избежать голода до урожая 1992 года, были связаны две проблемы. Первая — ответственность России за долги СССР. Столкнувшись со снижением нефтяных доходов, Советский Союз в 1986—1991 годах наращивал внешнюю задолженность. Данные о её масштабах по состоянию на 1991 год противоречивы. Наиболее развернутую картину дает таблица, представленная Внешэкономбанком (см. табл. 7).

 Таблица 7

Внешний долг бывшего Союза ССР в свободно конвертируемой валюте* по состоянию на 1.01.92 года, млрд. долл. США**