Смыкая параллели

– Костя очнись! О чем ты думаешь?! Ни в какой ты не «дурке», неужели ты не помнишь дни, проведенные в «явной»?

Я быстро сообразил – это проверка. Какой ереси я им наговорил во время отключки? Теперь они будут выяснять: остался ли я при своем мнении. Будут наблюдать за моей реакцией, фиксировать каждое мое слово. А, в конце концов, нашпигуют меня непонятными растворами из разных бутылочек, точно праздничного гуся – черносливом, стану я растением и никто не придет меня проведать, потому что я – сирота. Они отберут мою квартиру и все забудут о том, что некогда знали такого веселого парня Костю.

– В какой еще «явной»? – с деланным интересом произнес я, надеясь, что у меня вышла имитация удивления.

Борис покачал головой:

– Да-а-а. Такое я вижу впервые. Что там такого произошло, что ты, прыгнув сразу в «итоговую», не помнишь ровным счетом ничего? Я, конечно, в курсе, что в «явной» экспериментируют с заклинаниями, но это уже борщ.

Я не верил своим ушам:

– Нельзя переродиться сразу в «итоговую».

Борис почесал бороду:

– Так значит, кое-что ты помнишь?

Я запнулся и мысленно выругал себя всеми словами, которые пришли на ум.

Борис какое-то время смотрел на меня оценивающим взглядом:

– Насколько я знаю специфику психиатрических заведений, может быть, я, конечно, ошибаюсь, но если ты туда попал, то просто так оттуда не выйдешь, если никто не поможет. Я тебе заявляю, что ты не там. Но. Давай на секундочку представим, что я вру. Значит, ты все равно получишь свою порцию лекарств. Ходатайствовать за тебя некому, ты же сирота. В любом случае, ты здесь надолго. Так что давай поговорим о том, что интересно нам обоим. Ведь терять тебе все равно уже нечего.

– Как это нечего? – моему возмущению не было предела. – А трезвый рассудок.

Борис рассмеялся во весь голос:

– Какой рассудок? Да у тебя столько говна в башке, что ни одна психиатрическая больница с этим не справится. Я за всю свою жизнь так голову не засрал.

Я даже немного обиделся на эту фразу. Потом решил, что на самом деле, если я уже в психушке, то хуже не будет. Хотя бы диагноз поставят, буду в курсе, так сказать, происходящего. И, по сути, что несет этот старый хрыч, меня особо не волнует: сам дурак! Я вяло махнул рукой:

– Согласен!

– Вот и отлично! А теперь рассказывай последнее, что ты помнишь!

Я рассказал все от начала до конца. Каким образом попал в «явную», что со мной происходило. Последним, что запечатлела моя память, был взрыв, под натиском которого разбилась моя защита, выкинув меня за пределы комнаты. Борис слушал, молча, он ничего не записывал, не вглядывался мне в глаза и не следил за моим поведением. Мне казалось, что именно так должно было быть в психушке. Я уже начинал на самом деле верить в то, о чем говорю. Нет, я точно знал, что это не бред. Когда я закончил свой рассказ, Борис еще какое-то время молчал и смотрел в сторону стены.

– Странно все это. Что задумал этот Дорен? Ты знаешь, мне он сразу не понравился. Слишком много горя он приносил в «пробной». У него появился второй шанс, которым он не смог воспользоваться.

– Он взбунтовался против законов вселенной, нес какой-то бред о том, что сам выбирает себе параллель и вершит свою судьбу. Разве это возможно?

– Ой, Костя, сложные вопросы ты задаешь… Возможно все… при желании. Ты хотя бы на себя посмотри. Ты можешь собой гордиться: не успел устроиться в «явной», как появляешься в «итоговой», проскочив «промежуточную». Мы, конечно, над тобой поработали немного, но, в общем, ты бы и сам поправился, только немного позже.

Теперь задумался я.

Борис продолжил:

– Самое страшное не то, что Дорен заполучил книгу, она в принципе ничего не значит, хотя в ней имеется масса знаний, которые ни к чему знать живущим в «явной» это их только испортит. Страшно то, что он убил двух хранителей. Это значит, что он – прирожденный убийца. Это значит, что мы что-то упустили.

– Разве для вас это проблема? Мне рассказывали, что вы можете попасть в любую параллель. Можно поймать Дорена и уничтожить его.

– Не все так просто. Во-первых: его нельзя просто уничтожить, потому что его энергия попадет в «минусовую». Там распределиться по начинающимся образам и каждый этот образ будет потенциальным убийцей. Во-вторых: если Дорен существует, значит, в пра-образах уже имеется эта энергия. То есть Дорен – не первый… и не последний. А это – долгие годы работы насмарку. Энергия убийцы очень сильная, но она настолько неуловима, что ее очень трудно отследить. Можно, конечно, но трудно. Получается, что мы когда-то давно ее просто упустили и теперь все придется начинать заново.

Борис был искренне расстроен и я вместе с ним. Но меня больше волновал другой вопрос:

– Что может сделать Дорен с «явной»? Там все время говорят о какой-то перезагрузке, что это вообще такое?

– Чтобы объяснить тебе все, нужно очень много времени. Давай сделаем перерыв. Предлагаю тебе поесть чего-нибудь, а мне нужно с товарищами посовещаться. Пошли, провожу тебя в дом.

Я снова огляделся вокруг:

– А сейчас мы где?