Смыкая параллели

Он немного погрустнел:

– Я чего пришел-то. В общем, мы сделали все, что могли, но…

Сален всхлипнула. Пытаясь сдержать эмоции, она затаила дыхание, но предательский вздох вырвался наружу.

– Я ему говорю, помолчи, тебе отдохнуть надо. А у него рот не закрывается. Словесный понос, как говорится. Я уж хотел использовать этот, как он там в «пробной» называется.

– Кляп? – улыбаясь, спросил Айрен.

– Да. Точно. А он орать начал. В общем, жену свою зовет.

Сален подпрыгнула с места и с размаху треснула Заку подзатыльник. Лекарь попытался было увернуться, но не успел. Девушка быстро выбежала из кабинета.

– Тут на лицо завышенная степень агрессии. Мне кажется, это у них семейное. Костя мне сейчас тоже залепил, когда я сказал, что никого к нему не пущу. Ох, неблагодарный у меня труд, Айрен. Может быть мне профессию сменить? Лучше говно лопатой месить. Хотя бы бить никто не будет.

Айрен рассмеялся.

– Ну, хоть одна хорошая новость за эти сумасшедшие дни. Мне тут еще твоя помощь понадобиться, у нас тут, похоже, несанкционированное перерождение. Так что, со сменой профессии, повремени.

5

Сален лежала у меня на груди и тихо плакала. Такая хрупкая и нежная, такая родная. Я гладил ее по волосам и улыбался. Какая она милая. Только сейчас я смог осознать, как скучал.

– Сален, ну перестань! Я же здесь! Жив, здоров! Что еще для счастья надо?

– Это я от радости. – сквозь слезы промямлила моя милая. – Я уже не ждала ничего хорошего. Надо же, ты несколько дней пролежал под развалинами. И как ты вообще пережил эти взрывы? Информатики рассказывали про эту энергию – страшная сила. Как Дорен рискнул выпустить ее на свободу? Это, по меньшей мере, глупо.

– Если бы вы ее не остановили, никто не знает, сколько людей могло бы погибнуть.

– Это не мы. Это все Айрен сделал.

– Да, Айрен молодец! Ты знаешь, а ведь он, от части, помог мне выжить.

– Как это?

Я поведал Сален свою историю. Рассказал все, что случилось со мной после этого злосчастного совещания. Сален была настолько удивлена и не понимала, как такое могло случиться, что ее лицо вызывало улыбку. Это как рассказывать байки пацанам. Помню, мы так развлекались в детстве. Сочиняешь всякую бредятину, а все рот откроют, слушают. И что самое интересное: верят же! У меня дед воевал, а после этого в деревне малолетним пацанам истории рассказывал, да и не только пацаны в это верили. Вот одна из них мне очень запомнилась. «Лечу. – говорит. – На истребителе, вокруг немцы. Я из облака выныриваю, смотрю – немец мне в лоб летит. Я – по тормозам, заднюю врубаю и обратно, в облако. Подождал. А потом, на! Немцу на хвост сел». Ну и так далее. В общем, веселый мужик был. Одна лишь между нами разница: сейчас я не врал. Но очень тяжело воспринимать такого рода информацию.

– Ух, ты! – Сален всплеснула руками. – Ты был в «итоговой»! Расскажи мне, как там? Что-то необычное?

Я грустно улыбнулся:

– Вот этого я тебе рассказать не могу…

– Ну, почему? Ну, ну я никому… честное слово. – Сален смотрела на меня умоляющими глазами.

– Не могу и все тут! Даже не уговаривай.

– А если я тебя буду бить до тех пор, пока ты не расколешься?

– Ого! Да ты садистка детка. Не стыдно тебе мужа родного избивать?

– Не-а. Полученные знания этого стоят. Ты же все равно потом выздоровеешь.

– Да. Но это тебе все равно не поможет. – я многозначительно посмотрел на жену.

– Ну почему? – клянчила она.

– Потому что я сам не знаю.

– Как это? Так ты не был там?

– Был, был. Все как я рассказывал. Просто таким лохам как я, нельзя находиться в «итоговой». Мне сразу запретили высовывать нос наружу.

Сален хитро прищурила глаза и улыбнулась:

– И что, ты даже не попытался? Зная тебя, выглядит неубедительно!

– Правильно. Я попытался. А потом чуть не обосрался, думал все! Ослеп и скоро умру.

– Да! Точно! Ты – лошара! Извини, дорогой, но это – факт!

Я состряпал обиженное лицо:

– Нет, я, конечно, понимаю, что меня Хранители поносили с ног до головы. Им, как говорится, по статусу положено. Но ты! Что ты позволяешь себе, женщина?! Или забыла кто в доме хозяин?

Сален громко расхохоталась:

– Теперь я снимаю с тебя эту ответственность. Теперь я тут главная. Ты же ни на что не способен.