Смысл тревоги

«В философской системе гармонии подчеркивается метафизическое одиночество каждого человека, поскольку между двумя отдельными «монадами» не существует «дверей и окон». Каждая монада находится в одиночестве и лишена возможности общаться с кем-либо напрямую. Эта идея несла в себе ужас, но для нее существовал противовес: идея о том, что в каждой отдельной монаде потенциально присутствует весь мир и развитие каждого отдельного человека по природе своей гармонирует с развитием всех других людей. Таков один из самых глубоких метафизических символов, описывающих ситуацию ранних этапов буржуазной цивилизации. Такая идея соответствовала той ситуации, поскольку утверждала, что несмотря на рост социальной разобщенности людей, их все равно объединяет один общий мир»[46].

Этими представлениями, устраняющими тревогу, объясняется тот факт, что мыслители семнадцатого века крайне редко размышляли над проблемой тревоги. Я хочу показать на примере Спинозы, как вера в то, что страх можно преодолеть с помощью разума, в значительной степени устраняла проблему тревоги. Кроме того, мы коснемся работ Паскаля, мыслителя того же времени, который не разделял общей веры во всемогущество автономного разума и потому рассматривал проблему тревоги как центральный вопрос бытия.

Спиноза: разум побеждает страх

Метод преодоления страха с помощью математического разума ярко представлен в работах Баруха Спинозы (1632–1677). Спиноза «делает последний и решительный шаг для построения математической теории вселенной и человеческой психики». Кассирер отмечает: «Спиноза создает новую этику… математическую теорию морали»[47]. Всем известно, что в работах Спинозы можно найти множество глубоких мыслей о психологии человека, удивительно близких к современным научным психологическим теориям. Так, например, он утверждал, что психические и физические явления — это два аспекта одного и того же процесса[48]. Поэтому тот факт, что Спиноза не размышляет о проблеме тревоги, нельзя объяснить недостатком психологической проницательности. Во многом мыслитель предугадал концепции психоанализа, например, утверждая, что страсть (слово «страсть» для него значило весь комплекс эмоций, а не решимость или интерес, как у Кьеркегора) «перестает быть страстью, когда человек сформировал о ней ясное и определенное представление»[49]. Это удивительным образом напоминает одну из техник психоанализа, технику прояснения эмоций.

Спиноза считал, что страх есть чисто субъективная проблема, вопрос состояния психики человека или его установок. Он противопоставляет страх надежде: оба явления характеризуют человека, пребывающего в сомнении. Страх есть «неопределенное мучение», связанное с мыслью, что с нами случится нечто неприятное, а надежда — «неопределенное удовольствие», связанное с мыслью, что наше желание исполнится. «Из этого определения следует, — продолжает он, — что страх не может существовать без надежды, как и надежда — без страха»[50]. Страх «происходит из слабости ума и потому не относится к компетенции разума»[51]. Надежда также есть слабость ума. «Поэтому, чем сильнее мы стремимся руководствоваться разумом, тем меньше полагаемся на надежду и тем больше освобождаемся от страха и побеждаем судьбу, насколько это возможно, чтобы в конечном итоге нашими действиями руководствовал точный разум»[52]. Представления Спинозы о том, как надо преодолевать страх, соответствуют рационализму его времени, той эпохи, когда эмоции не вытесняли, а старались подчинить разуму. Очевидно, продолжает философ, что эмоцию можно победить лишь с помощью противоположной эмоции, более сильной, чем первая. Но это будет достигнуто лишь с помощью «упорядочения наших мыслей и образов». «Чтобы преодолеть страх, можно размышлять о храбрости, то есть представлять себе все опасности, подстерегающие нас в жизни, и думать о том, как можно их избежать и победить с помощью храбрости»[53].