Читаем Смысл тревоги полностью

Как уже отмечалось, ценности, при помощи которых можно противостоять переживаниям, вызывающим тревогу, варьируются от простого сохранения физического существования до классических гедонистических, стоических и гуманистических ценностей и до «костяка всех ориентаций и приверженностей», представленного в традиционных религиях. Я не утверждаю, что все эти ценности одинаково действенны и не берусь делать выбор между ними. Мне важно показать, что переживания нормальной тревоги проживаются конструктивно, потому что при движении вперед ставки выше и выигрыш значительнее, чем при отступлении. Эти ценности могут сильно изменяться от человека к человеку и от культуры к культуре. Единственный психологический критерий таков: какие из них послужат данному человеку наиболее конструктивной опорой для преодоления тревоги? Другими словами, какая из ценностей высвободит силы индивидуума и обеспечит максимальное развитие его способностей и улучшение его отношений с другими людьми?

Глава двенадцатая

Тревога и развитие «я»


Что происходит, когда человек по собственной воле или по принуждению решает ограничить свою личность, воздвигнуть вокруг себя стену для защиты от тревоги? К примеру, у одной моей пациентки развилась фобия открытых пространств, в результате она не могла выходить из дома без сопровождения, ходить по магазинам, водить машину или бывать в театре (ее муж был актером). В мой офис на консультацию ее привозил шофер. Она буквально ограничила свой мир, свою сферу деятельности и арену для развития и получения новых впечатлений. Невроз можно назвать отрицанием возможностей; это сжатие мира человека. Возможности развития Я таким образом резко сокращаются. Говоря словами Тиллиха, человек вынужден (или решил) принять на себя громадную долю небытия ради того, чтобы сохранить каплю бытия.

Тревога и опустошение личности


Обследование Филлис показывает, что опустошение личности способно заблокировать любые конфликты, ведущие к тревоге. Филлис полностью подчинилась требованиям окружения (особенно матери), приняла последовавшее за этим обеднение личности и не проявляла практически никакой тревоги. В описании ее случая (глава 8) мы отметили, что Филлис была довольна тем, что акушер ничего не говорил о ее состоянии, высоко ценила «незнание» и использовала свою иррациональную «веру в науку» как волшебное заклинание для укрощения тревоги — как суеверные люди в древности использовали молитвенное колесо. Случай Филлис — это пример воздействия на личность систематического подавления. Она приняла подавление и так продуманно выстроила свою деятельность, что (в противоположность Долорес и Брауну) ее способность к развитию практически атрофировалась. За избегание конфликта и тревоги она расплачивалась отказом от своей автономии, истощением способности мыслить, чувствовать и устанавливать связи с другими людьми.

Неудавшаяся форма того же процесса проявляется в случае Фрэнсис, которая пыталась подавить свою личность и отказаться от своих чувств и оригинальности, чтобы избежать вызывающих тревогу ситуаций. Но ее оригинальность прорывалась сквозь процесс подавления. Когда ей удавалось подавить оригинальность, она не испытывала тревоги. Но когда процесс подавления срывался — например, когда ее оригинальность все же проявлялась, — тревога возникала вместе с ней.

Сильная тревога также способна опустошить личность. Мы отметили, что у Брауна в первом тесте Роршаха, проведенном во время довольно сильного приступа тревоги, уровень продуктивности был низким. В его ответах отсутствовала оригинальность, способность мыслить или чувствовать практически не реализовывалась, преобладали неопределенные ответы. Эти особенности можно рассматривать как прямое влияние его тревоги. Этот тест представил человека с «размытым» отношением к себе и окружению. Поведенческий симптом быстрой речи Брауна был похож на рев двигателя при холостых оборотах: много шума и активности, но мало движения и продуктивности. Но второй тест Роршаха, проведенный при отсутствии тревоги, показал гораздо больше продуктивности, некоторую оригинальность и заметное увеличение способности мыслить, чувствовать и действовать в конкретных условиях реальности. Неопределенность и размытое отношение к действительности исчезли.

Другой пример — Долорес, чья паническая тревога буквально парализовала продуктивность при первом тестировании и привела ее в состояние неспособности завязывать отношения с другими людьми в «Ореховом доме».

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека психологии и психотерапии

Техники семейной терапии
Техники семейной терапии

Крупнейший мастер и "звезда" семейной терапии, Минухин рассказывает, как он это делает. Начинает, устанавливает контакт с семьей, определяет цели… и совершает все остальное, что сделало его одним из самых успешных семейных терапевтов в мире (если говорить о практике) и живым классиком (если говорить о науке).Эта книга — безусловный учебник. Соответствует названию: техники описываются и обсуждаются, что само по себе ценно. Подробна, ясна, хорошо выстроена. И увлекательна, притом не только для психологов, врачей и семейных консультантов. Им-то предстоит ее зачитывать "до дыр", обсуждать, обращаться к ней за помощью… А всем остальным следует ее прочитать по тем же причинам, по которым во многих домах на полках стоит "Справочник практического врача".

Сальвадор Минухин , Чарльз Фишман

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Смысл тревоги
Смысл тревоги

Пытаемся ли мы разобраться в психологических причинах кризисов в политике, экономике, предпринимательстве, профессиональных или домашних неурядицах, хотим ли углубиться в сущность современного изобразительного искусства, поэзии, философии, религии — везде мы сталкиваемся с проблемой тревоги. Тревога вездесуща. Это вызов, который бросает нам жизнь. В книге выдающегося американского психотерапевта Ролло Мэя феномен тревоги рассматривается с разных позиций — с исторической, философской, теоретической и клинической точек зрения. Но главной его целью стало размышление о том, что значит тревога в жизни человека и как можно ее конструктивно использовать.Книга ориентирована не только на читателя-специалиста. Она доступна студенту, ученому, занимающемуся общественными науками, или обычному читателю, который хочет разобраться в психологических проблемах современного человека. Фактически, эта книга обращена к читателю, который сам ощущает напряженность и тревожность нашей жизни и спрашивает себя, что это значит, откуда берется тревога и что с ней делать.

Ролло Р. Мэй

Психология и психотерапия
Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии
Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии

Интегративная гипнотерапия – авторский метод. В его основе лежит эриксоновский гипноз, отличительной же особенностью является терапевтическая работа с взаимодействием частей личности клиента.Книга по праву названа «учебным пособием»: в ней изложены терапевтические техники, проанализированы механизмы терапевтического воздействия, даны представления о целях и результатах работы. Но главное ее украшение и основная ценность заключается в подробном описании клинических случаев, сопровождающихся авторскими комментариями.Психологи, психотерапевты, студенты получат возможность познакомиться с реальной работой в клиническом гипнозе, а непрофессиональные читатели – несомненное удовольствие от еще одной попытки соприкоснуться с тайнами человеческой психики.

Леонид Маркович Кроль

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука

Похожие книги

Психология масс
Психология масс

Впервые в отечественной литературе за последние сто лет издается новая книга о психологии масс. Три части книги — «Массы», «Массовые настроения» и «Массовые психологические явления» — представляют собой систематическое изложение целостной и последовательной авторской концепции массовой психологии. От общих понятий до конкретных феноменов психологии религии, моды, слухов, массовой коммуникации, рекламы, политики и массовых движений, автор прослеживает действие единых механизмов массовой психологии. Книга написана на основе анализа мировой литературы по данной тематике, а также авторского опыта исследовательской, преподавательской и практической работы. Для студентов, стажеров, аспирантов и преподавателей психологических, исторических и политологических специальностей вузов, для специалистов-практиков в сфере политики, массовых коммуникаций, рекламы, моды, PR и проведения избирательных кампаний.

Гюстав Лебон , Дмитрий Вадимович Ольшанский , Зигмунд Фрейд , Юрий Лейс

Обществознание, социология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука