Как уже отмечалось, ценности, при помощи которых можно противостоять переживаниям, вызывающим тревогу, варьируются от простого сохранения физического существования до классических гедонистических, стоических и гуманистических ценностей и до «костяка всех ориентаций и приверженностей», представленного в традиционных религиях. Я не утверждаю, что все эти ценности одинаково действенны и не берусь делать выбор между ними. Мне важно показать, что переживания нормальной тревоги проживаются конструктивно, потому что при движении вперед ставки выше и выигрыш значительнее, чем при отступлении. Эти ценности могут сильно изменяться от человека к человеку и от культуры к культуре. Единственный психологический критерий таков: какие из них послужат данному человеку наиболее конструктивной опорой для преодоления тревоги? Другими словами, какая из ценностей высвободит силы индивидуума и обеспечит максимальное развитие его способностей и улучшение его отношений с другими людьми?
Глава двенадцатая
Тревога и развитие «я»
Что происходит, когда человек по собственной воле или по принуждению решает ограничить свою личность, воздвигнуть вокруг себя стену для защиты от тревоги? К примеру, у одной моей пациентки развилась фобия открытых пространств, в результате она не могла выходить из дома без сопровождения, ходить по магазинам, водить машину или бывать в театре (ее муж был актером). В мой офис на консультацию ее привозил шофер. Она буквально ограничила свой мир, свою сферу деятельности и арену для развития и получения новых впечатлений. Невроз можно назвать
Тревога и опустошение личности
Обследование Филлис показывает, что опустошение личности способно заблокировать любые конфликты, ведущие к тревоге. Филлис полностью подчинилась требованиям окружения (особенно матери), приняла последовавшее за этим обеднение личности и не проявляла практически никакой тревоги. В описании ее случая (глава 8) мы отметили, что Филлис была довольна тем, что акушер ничего не говорил о ее состоянии, высоко ценила «
Неудавшаяся форма того же процесса проявляется в случае Фрэнсис, которая пыталась подавить свою личность и отказаться от своих чувств и оригинальности, чтобы избежать вызывающих тревогу ситуаций. Но ее оригинальность прорывалась сквозь процесс подавления. Когда ей удавалось подавить оригинальность, она не испытывала тревоги. Но когда процесс подавления срывался — например, когда ее оригинальность все же проявлялась, — тревога возникала вместе с ней.
Сильная тревога также способна опустошить личность. Мы отметили, что у Брауна в первом тесте Роршаха, проведенном во время довольно сильного приступа тревоги, уровень продуктивности был низким. В его ответах отсутствовала оригинальность, способность мыслить или чувствовать практически не реализовывалась, преобладали неопределенные ответы. Эти особенности можно рассматривать как прямое влияние его тревоги. Этот тест представил человека с «размытым» отношением к себе и окружению. Поведенческий симптом быстрой речи Брауна был похож на рев двигателя при холостых оборотах: много шума и активности, но мало движения и продуктивности. Но второй тест Роршаха, проведенный при отсутствии тревоги, показал гораздо больше продуктивности, некоторую оригинальность и заметное увеличение способности мыслить, чувствовать и действовать в конкретных условиях реальности. Неопределенность и размытое отношение к действительности исчезли.
Другой пример — Долорес, чья паническая тревога буквально парализовала продуктивность при первом тестировании и привела ее в состояние неспособности завязывать отношения с другими людьми в «Ореховом доме».