Смысл тревоги

У нормального ребенка, говорит Гольдштейн, меньше способностей, чем у взрослого, поэтому ребенку сложнее действовать, но у него, помимо способностей, есть сильный импульс, побуждающий к действию, это неотъемлемая часть природы ребенка. Поэтому ребенок движется вперед, растет и обучается, несмотря на все неприятности и опасности. Именно этим нормальный ребенок отличается от пациента с повреждением головного мозга, хотя как у первого, так и у второго способности для действия в ситуации, вызывающей тревогу, ограничены. Способность переносить тревогу у пациента с повреждениями мозга меньше, чем у ребенка, а еще лучше эта способность развита у взрослого человека, живущего продуктивной и творческой жизнью. Такой человек попадает во многие ситуации, несущие в себе опасность, поэтому он чаще переживает тревогу, но если это творческий человек в подлинном смысле этого слова, — он обладает повышенной способностью конструктивно преодолевать подобные ситуации. Гольдштейн согласен со словами Кьеркегора: «Чем незаурядней человек, тем глубже его тревога»[146].

Культура является продуктом покорения тревоги, поскольку отражает постоянное стремление человека создавать вокруг себя подходящую окружающую среду и стремление адекватно ей соответствовать. Гольдштейн не разделяет мнение Фрейда, который выражал негативное отношение к культуре: для Фрейда культура представлялась продуктом сублимации вытесненных влечений, выражением человеческого стремления убежать от тревоги. Гольдштейн убежден: можно воспринимать творчество и культуру позитивно — как выражение радости от преодоления трудностей и опасностей. Когда созидательную деятельность человека направляет тревога, человек неумеренно акцентирует отдельные аспекты своих действий, его действие навязчиво и лишено свободы. Поэтому «…когда такие действия не спонтанны и не выражают свободу личности, а являются только продуктами тревоги, — это всего-навсего ложные ценности личности».

Это утверждение можно проиллюстрировать примерами. Существует огромная разница между искренней верой подлинно религиозного человека, добровольно посвятившего свою жизнь бесконечному, и верой, напоминающей суеверие. Или можно сравнить между собой ученого с открытым умом, который основывает свои убеждения на фактах и готов изменить свои представления, если столкнется с новыми фактами, — и ученым-догматиком…[147]

Гольдштейн говорит также о порабощении людей — как в прошлом, так и сейчас, — в тоталитарных государствах:

«Испытывая, с одной стороны, беспокойство по поводу настоящей ситуации и тревогу за существование, обманутые, с другой стороны, политическими демагогами, сулящими светлое будущее, люди отказываются от своей свободы и выбирают самое настоящее рабство. И делают они это в надежде избавиться от тревоги»[148].

Нейрофизиологические аспекты тревоги

Я уже упоминал о том, что в большинстве трудов, посвященных нейрофизиологии тревоги, описывается работа автономной нервной системы и физические изменения, которые данная система контролирует. Авторы трудов прямо или косвенно полагают, что это и есть адекватный подход к проблеме тревоги. Не сомневаюсь, что знания о работе автономной нервной системы помогают лучше понять нейрофизиологию тревоги, но в целом такой подход к тревоге неадекватен, и сейчас я объясню, почему. Реакция тревоги фундаментальна, она охватывает весь организм, так что ее нельзя свести к одной конкретной нейрофизиологической основе. Далее, рассматривая психосоматические аспекты тревоги, мы убедимся, что реакция тревоги представляет собой сложное сочетание взаимодействия различных нейрофизиологических систем и изменение их «равновесия». В данном разделе мы начнем с самого простого — с работы автономной нервной системы в ситуации, когда организму угрожает опасность, — а затем перейдем на более сложный уровень и рассмотрим единство реакций организма в окружающей среде[149].