Смысл жизни

Касаясь вопроса о смысле жизни, хотим мы того или нет, мы упираемся в тот же самый краеугольный камень, на котором держится система наших представлений о добре и зле, т. е. принятый нами нравственный закон. Он и является той отправной точкой, исходя из которой мы формируем стратегию поиска ответа на вопрос о смысле жизни. Как минимум, нравственный закон ограничивает зону этого поиска, поскольку он является тем основанием, которое позволяет осуществить «приведение всех стихий человеческого бытия, всех частных начал и сил человечества в правильное отношение к безусловному центральному началу, а через него и в нем к правильному согласному отношению их между собою; только тогда является единство, цельность и согласие в жизни и сознании человека, только тогда все его дела и страдания в большой и малой жизни превращаются из бесцельных и бессмысленных явлений в разумные, внутренне необходимые события», – писал В. Соловьев.

Нравственный закон предопределяет систему ценностей, которая позволяет осуществлять сопоставление всех наблюдаемых (ощущаемых) явлений и элементов сущего с жизнью человека и общества. В результате такого сопоставления и формируется мировоззренческая база человека, фокусируется направление поиска смысла жизни.

* * *

Особенностью современного глобализированного мира является сложность в проведении четкой границы между экономическими процессами, с одной стороны, и политическими, общественными и культурными – с другой. Экономические факторы влияют не только на политику, но и на культурную жизнь, предопределяя изменения в нравственности людей, в идеологии, в сложившихся национальных ценностях. Поэтому следует понять, надо ли придерживаться своей национальной традиции, надо ли защищаться от глобальных процессов, постепенно стирающих национальные культуры и сложившиеся моральные устои и верования.

Безусловно, каждого человека обогащает знание культур, языков, философских учений и верований других народов. Культуры вообще и идеи в частности имеют свойство взаимопроникновения (влияния) друг на друга. Вместе с тем, для глубинного проникновения в проблему смысла жизни более важным является не горизонтальное плавание по бескрайнему морю человеческой мысли, а вертикальное погружение в ее суть. Не количество знаний, а их глубина отличает мыслителей. Можно владеть многими языками, но творческие шедевры будут созданы на языке, которым мыслит писатель. Другая грамматическая структура языка, как справедливо считает современный украинский писатель А. Драгомощенко, предопределяет другую структуру мышления. А иная структура мышления – другие восприятие, высказывания, оценки.

История свидетельствует, что подлинные философские идеи рождаются в пределах своей культуры. «Философия вообще может быть познанием только своей культуры, но никак не чужой», – справедливо утверждает российский философ В. Межуев. А своей культурой может быть только своя национальная культура (а не некая общечеловеческая), поскольку «общечеловеческое не существует за пределами нации, оно внутри ее» (украинский философ С. Крымский). Поэтому мышление в идеях всегда остается прерогативой национальных мыслителей.

Очевидно, что каждый национальный язык дает все необходимое для интеллектуального и творческого развития конкретного народа. Конкретный ландшафт имеет все необходимые элементы для физического развития той или иной нации. Точно так же и каждая принятая народом религиозная нравственная традиция дает все необходимое для духовного роста конкретного человека и стабильности общества.

Вместе с тем, признаем, что на самом деле существует множество дорог к Богу, и у каждого человека она может быть своя. Предложенная книга не ставит вопрос наличия или целесообразности веры у читателя. И нет намерения вести агитацию за принятие какой-то веры. Вера как реальность – это видение индивидуумом невидимого. «Человека делают религиозным не философские убеждения, не рассудочные доказательства бытия Бога, а благодать, которая зовет и влечет душу человека к Живому Богу» [34].

Таким образом, вера – личное дело каждого человека. Но нравственный закон – общее дело всех. Этот закон дается религией конкретного народа. Поэтому предлагается честно признать социальную значимость института религии. Набожные мы люди или атеисты, все мы стараемся (даже если только делаем вид) жить по нравственным законам наших предков. «Руководствуясь этим внутренним естественным законом, человечество вырабатывало не только отдельные нравственные правила, но и создавало целое нравственное мировоззрение, вырабатывало определенные обычаи и нравы, которые есть не что иное, как неписаные законы, переходившие по преданию из поколения в поколение и становившиеся источником всех писанных законов. Эти законы служили руководством в общественной жизни и как бы несовершенны они ни были, все-таки сдерживали в человеческих обществах грубый произвол, насилие и распущенность» [20].

* * *