Смысл жизни

Итак, какова цель жизни? Все те дары, которые лежат в нас скрытыми, могут раскрыться и быть использованы, чтобы мы могли стать великими, и все люди мира тоже. Могут быть открыты бесчисленные небеса. Хотя в нас есть всё, но всё негативное в нас было раскрыто, а всё прекрасное держится скрытым. Поэтому всё прекрасное необходимо раскрыть, а всё негативное превратить в прекрасное. Это похоже на саженец розы: если на кусте нет роз, каждый скажет: „Что за колючий кустарник ты посадил?“ Но когда этот колючий кустарник станет красивым и чудесным, когда на нем появятся розы, он будет нравиться всем, все будут восхищаться, что мы вырастили в своем саду такой прекрасный цветок, и спрашивать: „Откуда у вас эти саженцы?“ Так колючий кустарник преображается в прекрасный розовый куст. Поэтому до тех пор, пока саженец розы, лежащий скрытым в нас, не начнет цвести, человек похож на дьявола, и не менее того.

Богом уже установлено, какова цель жизни. Подчеркивается, что мы должны найти Бога, это цель нашей жизни, как духовной, так и физической, потому что транспортное средство, с помощью которого нам необходимо путешествовать – физическое. Его тоже следует содержать в хорошем состоянии, насколько это возможно. Например, если вам нужно добраться до Гамбурга поездом, вам захочется путешествовать в хороших условиях. Вы постараетесь поехать в купе первого класса с кондиционером или хотя бы в купе второго класса, но не самого низшего. Но ваша цель – добраться до Гамбурга. Вы постараетесь сесть в нужный поезд, не упустить его. Вы не выйдете из поезда, а будете ехать в нём. Но когда вы доберетесь до Гамбурга, вы выпрыгнете из поезда, и он вас уже больше не будет интересовать. Он может стоять и гнить, не идти дальше, но вас это больше не будет интересовать. Таково и назначение нашего тела. Тело служит для того, чтобы мы могли найти Бога. Когда эта цель будет достигнута, тогда тело сослужит свою службу. Но мы должны следить за телом: это святое дело – поддерживать тело в хорошем состоянии. Оно не должно быть больным, о нем следует заботиться таким образом, чтобы оно функционировало хорошо, и мы могли спокойно работать в нем над достижением своей цели.

Соловьев В. [9; 55].

Каждое поколение и в нем каждая особь существуют лишь затем, чтобы породить свое потомство, но и это последнее существует только для того, чтобы произвести следующее за ним поколение. Значит, каждое поколение имеет смысл своей жизни только в следующем, т. е., другими словами, жизнь каждого поколения бессмысленна; но если бессмысленна жизнь каждого, то значит – бессмысленна жизнь всех, – это бессмысленное существование называется „жизнью рода“. Но есть ли это в самом деле жизнь? Если каждое поколение существует только для того, чтобы погибнуть с появлением нового, которому в свою очередь предстоит такая же гибель, и если род живет только в таких непрерывно гибнущих поколениях, то жизнь рода есть постоянная смерть, и путь природы есть явный обман. Цель здесь для каждого полагается в чем-то другом (в потомстве), но и это другое само так же бесцельно и его цель опять – в другом, и т. д. без конца. Настоящей цели нигде не находится, все существующее бесцельно и бессмысленно, как неисполненное стремление.

Родовая потребность есть потребность вечной жизни, но вместо вечной жизни природа дает нам вечную смерть. Ничто не живет в природе, все только стремится жить и вечно умирает. Поэтому когда говорят человеку: удовлетворяй потребностям и влечениям природы – это единственный путь к блаженству, то эти слова не имеют никакого смысла; ибо первая и основная потребность – сохранять свое существование, жить всегда – остается не удовлетворенной путем природы. Когда на вопрос: „Для чего мы живем, какая цель нашей жизни?“ – отвечают, что жизнь имеет цель сама в себе, что мы живем для самой жизни, то и эти слова не имеют смысла, ибо именно самой-то жизни мы и не находим нигде, а везде только порыв и переход к чему-то другому, и только в одной смерти постоянство и неизменность.

Нравственный смысл жизни первоначально определяется самим добром, доступным нам внутренне через нашу совесть и разум, поскольку эти внутренние формы добра освобождены нравственным подвигом от рабства страстям и от ограниченности личного и коллективного себялюбия.

Кто хочет принять смысл жизни как внешний авторитет, тот кончает тем, что за смысл жизни принимает бессмыслицу своего собственного произвола.