Смывая волной (ЛП)

Ее вкус остается на моем языке и губах. Это уникальный вкус, который я не уверен, что когда-нибудь забуду.

Алекс — уникальная женщина, которую я никогда не забуду. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Пока смотрел, как она засыпает, выражение ее лица было таким умиротворенным, что это вызвало зависть.

Я не спал спокойно уже целую вечность.

Положив руку на середину моей груди, Алекс потянулась туда, где я ослабил свою хватку. Как только эти маленькие пальчики обхватывают меня, мой член дергается. Черт побери, достаточно одного ее прикосновения, чтобы я дошел до края.

Я провожу ладонями по ее телу, гладя по новым шрамам и поднимаясь к ее груди. Розовые соски так и просятся, чтобы их снова пососали.

Проводя подушечками больших пальцев по затвердевшим вершинам, я приподнимаюсь и беру один из них в рот. Алекс резко втягивает воздух и прижимается своей киской к моему члену, подстегивая меня. Я усердно сосу, прежде чем с шлепком отпустить ее сосок и перейти к другому.

От ее киски исходит жар, обжигая меня. Я провожу рукой вниз по ее боку и обхватываю ее бедро, чтобы обхватить одну упругую ягодицу. Она выгибает свое тело, выставляя его напоказ еще больше. Именно в этот момент я осознаю дихотомию, которую она представляет.

Алекс от природы потрясающая. Ее тело может быть испещрено шрамами, как старыми, так и новыми, но глубоко внутри нее есть сила, которая добавляет ей привлекательности.

Я знаю мужчин вдвое больше ее, в которых не осталось бы сил бороться, если бы они были на том берегу, почти мертвые. Но не она.

В моей голове зловеще тикают часы, отсчитывая минуты, оставшиеся у меня с ней. Поэтому, когда она подводит мой член к своему скользкому входу, проводя головкой по своей киске, меня охватывает чувство срочности.

Потребность пульсирует в моих венах, и я сжимаю ее задницу обеими руками. Я выгибаю бедра, безмолвно умоляя. Когда она начинает медленно опускаться, сантиметр за гребаным сантиметром, мои мышцы напрягаются, когда я сопротивляюсь желанию поднять бедра вверх. Особенно когда она резко втягивает воздух.

Собственническое беспокойство заставляет меня вглядываться в ее лицо.

— Слишком больно? — крепче сжимаю ее бедра, чтобы не дать ей погрузиться глубже.

Эти голубые глаза безмолвно умоляют меня.

— Это хорошая боль.

Когда я приоткрываю губы, чтобы возразить, Алекс двигает бедрами, полностью погружаясь в меня движением, от которого мы оба шипим. Когда ее прелестные половые губки обхватывают основание моего члена, я, блядь, вижу звезды.

Христос Всемогущий. Ее тело, такое чертовски горячее и влажное, крепко обхватывает меня.

Алекс прерывисто выдыхает, голубые глаза отяжелели от возбуждения.

— Тебе кажется, что мне слишком больно?

В ее голосе есть нотки озорства, в то время как ее внутренние мышцы уже трепещут вокруг моего члена, делая меня тверже, чем когда-либо.

Никогда раньше мне не хотелось вогнать свой член так глубоко в женщину — не так, как сейчас. Черт, да я вообще никогда раньше не набрасывался на женщину, как чертов сексуальный маньяк. Даже несмотря на то, что Алекс немного вздремнула, кажется, что мой член не может насытиться ею.

Когда я смотрю на ее раскрасневшееся лицо, на волосы, ниспадающие на плечи, что-то незнакомое течет по моим венам. Первобытное чувство собственника.

Алекс упирается руками в мою грудь, приподнимается на мгновение, затем опускается, и мы оба издаем стон. Я крепко сжимаю пальцами ее бедра, и когда она собирается снова опуститься, выгибаю бедра.

Ее губы раздвигаются в беззвучном вздохе, и она практически насаживается на мой член.

— Вот так, — прохрипел я. — Намочи мой член своей сладостью.

Опуская руку вниз, я нажимаю большим пальцем на ее набухший клитор, и как только я обвожу его, она награждает меня еще большей влажностью.

— Блядь. — Мой голос резкий, неровный.

Ее движения становятся все более дикими, Алекс работает над моим членом, мой большой палец неустанно работает над ее клитором. Мое дыхание становится более затрудненным, в то время как ее собственное вырывается с учащенным ритмом.

— Ты сводишь меня с ума. Чувствую себя так чертовски хорошо. Я собираюсь так хорошо полить твою киску своей спер…

Мои слова обрываются, когда ее внутренние мышцы сжимают меня в карающей хватке. Святые угодники.

— Лиам.

Ее пронзительный крик моего имени — единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем ее охватывает дрожь. Ее киска сжимается вокруг моего члена, лишая меня последних остатков самообладания.

Перевернув ее на живот, я вгоняю в нее свой член, прежде чем свести ее ноги вместе, обхватив ее бедра своими. С каждым глубоким движением мне не нужно гадать, попадаю ли я в ее точку G.

— Лиам… о боже.

Ее стоны почти заглушены подушкой, но ее киска прижимается ко мне с каждым глубоким движением моих бедер.

Упираясь руками по обе стороны от нее, откидываю ее волосы в сторону, обнажая шею, и опускаю голову, чтобы прикусить и поцеловать ее кожу. Мой рот у ее уха, я прикусываю мочку ее уха зубами, прежде чем погладить ее языком.