Сначала было похищение... (СИ)

Я сидела, будто молнией поражённая. Если бы мы оказались в одной карете, я не уверена, что мы бы просто доехали до вокзала. Я чуть лужицей перед ним не растеклась. Создатель!

Достав из сумки зеркало, я посмотрела на своё отражение. Щёки красные, зрачки ошалело расширены. Невероятно. Такое испытывать рядом с мужчиной, который и пальцем меня не коснулся.

Я и так никогда не считала себя фригидной. У меня не слишком богатый опыт в этой сфере жизни. Сейчас же произошло что-то и вовсе из ряда вон. Наверное, мне действительно нужен мужчина.

Разошедшееся не на шутку либидо постепенно успокаивалось. Меня перестало потряхивать, а к лицу вернулся привычный, слегка бледноватый цвет.

Я бы сейчас с огромным удовольствием выкурила сигарету. Как жаль, что в карете нельзя курить.

Глава 7. Анна. Не ходи туда, там тебя ждут неприятности! – Ну как же туда не ходить? Они же ждут!

"В общении надлежит держаться сдержанно и безэмоционально". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

К тому времени, как извозчик остановился, было съедено пять сливочных карамелек, а я уже окончательно пришла в себя.

Вокзал встретил меня гомоном суетящейся толпы. Приезжающие, уезжающие, провожающие. И ещё, Создатель ведает как, здесь оказавшиеся люди.

Выйдя из кареты, я отпустила извозчика и остановилась перед зданием вокзала, на привокзальной площади. Вдохнула прохладного воздуха, в котором уже начала ощущаться вечерняя свежесть.

Итак. У меня есть час, который нужно использовать с максимальной пользой. Отставить робость и сомнения. Лучше спросить у незнающих людей и получить отрицательный ответ, чем из-за сомнений и стеснительности пройти мимо и не спросить у человека, который может что-нибудь знать. Поэтому, собравшись с силами и решимостью, я поглубже вдохнула и направилась прямиком к уличным торговцам, наводнивших площадь возле вокзала. Вспыхивающие в воздухе иллюзорные указатели пока проигнорировала. Успеется.

Киоск с книгами и другой печатной продукцией, торговцы небольшими сувенирами, так-так-так… Вот те, кто мне нужны. Булочница-лоточница, держащая на себе с помощью ремней заполненный выпечкой поднос, мальчишка, подросток лет тринадцати, рядом с ней.

– Крендельки! Печенье! Булки! Свежие, вкусные! С пылу, с жару! Налетай! – громким, хорошо поставленным голосом, кричит женщина, зазывая покупателей.

Откровенно говоря, она не выглядит дружелюбной. Крупного телосложения, с маленькими, похожими на поросячьи, глазами на слегка заплывшем лице красного цвета. Но отступать некуда. Раз уж приехала, необходимо сделать хоть что-то! Сжав покрепче жёсткую ручку ридикюля, направилась к лоточнице.

– Здравствуйте, у Вас есть печенье? – решила, что нужно её сперва задобрить, то есть сделать даме выручку, прежде чем что-то выведывать. Вопреки рекламе, аппетита её ассортимент не вызывал. А аромат выпечки может и можно было учуять, если бы не вонь затхлости, перегара и немытого тела.

– Печенье есть песочное и овсяное. По дэю за овсяное и две за песочное. Мисс, – мне показалось, что она приложила все усилия, чтобы быть вежливой и дружелюбной. Но просто не может этого от природы.

Бывают люди, которым даже рот можно не открывать – они в принципе неприятны. Вот эта булочница относится к таким. Она даже попыталась улыбнуться, чем сделала только хуже, обнажив кривой ряд наполовину гнилых зубов. Улыбка получилась неестественной, искусственной. Нелепой.

Еле сдержалась, но не передёрнулась от отвращения. Вот когда воспитание леди, умение в любой ситуации «держать лицо» помогает. Когда вынуждена общаться с неприятными людьми.

Раз назвалась грибом, полезай в кузов. Неприязнь пришлось затолкнуть поглубже. Если Мел и приехала в столицу, если она вышла из здания вокзала и покупала что-то у уличных торговцев, то я бы поставила именно на булочницу. Вряд ли ей могли понадобиться книги или сувениры. А вот проголодаться она вполне могла.

– Заверните мне пару овсяных пожалуйста, – сказала я и протянула женщине деньги. Невольно проследила, как торговка ловко спрятала медяшки в карман замызганного передника, надетого поверх тулупа из дубленой кожи, свободной рукой приподняла тряпицу, укрывающую выпечку, а потом той же рукой, которой принимала деньги, взяла печенье и, уложив его в бумажный кулёк, протянула мне.

Меня чуть не передёрнуло повторно. Но я снова мужественно проглотила порыв и очень добродушно улыбнулась женщине.