Сначала было весело

– Не отечественного, – начинаю я.

– Не нуди, – в тон мне пресекает борьбу за достоверность информации подруга.

– Значит, так, – заявляет новоиспеченный Нинкин ухажер, – первым делом рулим к ближайшему магазину, затариваемся водочкой, пивком. Чего-нибудь из закуски к шашлыкам не забыть прикупить…

– Сигарет, – вставляет Нинка. Заядлая курильщица, особенно под спиртное.

– Крем от загара, – добавляю я, зарабатывая недоуменные взгляды. – А чего? Мы же на пикник к озеру едем, купаться, загорать…

Три дружных «хм…» сливаются в один.

Когда изнемогаешь от знойного дыхания бетонных джунглей, даже не верится, что где-то веет прохладный ветерок, плещется водичка и легкие наполняет не раскаленная смесь смога и пыли, а насыщенный кислородом воздух.

– А потом в лоно… или на лоно, – пожимает плечами «боксер». – В общем, к природе.

Нужно как-нибудь выведать у Нинки, как зовут ее парня, а то неудобно. Она, когда про поездку сообщала, упоминала несколько раз, да как-то вылетело из памяти. Я ведь, собственно, ехать не собиралась. До последнего момента верила, что откажусь.

Хлопок прокашлявшегося двигателя заглушил шипение открытой пивной банки.

Влажная рука, словно невзначай, скользит по коленке.

Началось.

Горячее дыхание щекочет шею:

– Можешь положить голову мне на плечо.

– Может, позже. Сейчас слишком жарко.

– Ну же, не скромничай, – шепчет Федя, сжимая пальцы.

– Не ломайся, – подмигивает в зеркало заднего обзора водитель, – детей здесь нет. Хотя… если постараетесь, могут появиться.

– Месяцев через девять, – хохотнув, развивает мысль Федя.

– Сверни туда, – указываю пальцем в направлении ближайшего парковочного «кармана», пытаясь одновременно сбросить слишком дерзкую руку. – Магазин.

И, подталкивая подругу, поспешно выбираюсь из едва остановившейся машины.

Сидящий между дверями входа и выхода попрошайка без тени скромности таращится на голые ноги и трусики встающих из машин женщин. Покраснев, поспешно прикрываюсь сумочкой. Хотя, чего уж теперь, раньше надо было…

– Девочки направо, мальчики налево, – завладев тележкой, командует ухажер подружки.

Подхватив Нинку под локоть, увлекаю ее в сторону косметического отдела.

– Крем от загара подберем.

– Давай.

Резкий переход от безжалостной жары улицы к приятной прохладе помещения, поддерживаемой десятком мощных кондиционеров, бросает в дрожь.

– Я на курицу похожа, – проведя визуальное сравнение с выложенными в ряд «рябами», замечает подруга.

– Это точно, – не спорю я.

– Синяя и «гусиная» кожа. Это потому что холодно очень, – жалуется Нинка, потирая обнаженные плечи.

– В машине оттаешь. А нет, так «боксер» поможет.

– Он не боксер. Я же тебе говорила.

– Каратист?

– Нет, – кривит губы подруга. – Ну, Настя, ты точно блондинка!

– Сама дура! – привычно огрызаюсь я, тряхнув светло-каштановыми локонами. – Кикбоксер?

– Он занимается киокушинкаем.

– Ты хоть сама поняла, что сказала?

– Зато у меня память хорошая.

– Да уж, – соглашаюсь я, роясь в россыпи разноцветных тюбиков. – Лучше я его «боксером» называть буду. А что, хорошее прозвище – Боксер.

– А логика?

– Похож.

– На кого?

– На боксера, Нина, на боксера. Гав-гав!

– Да ну тебя! – Подруга делано дует губы. – Зато Максим веселый.

«Максим. – Я откладываю имя в память. – Не забыть бы. Боксер Максим. Вернее, «кошкандист» какой-то. Не… будет Боксер. Уже даже привыкла как-то».

– А еще у него шикарная задница.

– Да ну тебя! – Я озираюсь по сторонам – не слышал ли кто? А то подумают, что я интересуюсь мужскими задницами. Стыдно.

– Точно тебе говорю. Мне так нравится ее ноготками – царап-царап!

– Фи! – демонстративно поджимаю губы. – Извращенка!

– Ой, а сама?

– Что сама? Я мужские задницы не царапаю.

– Зря. Приятно… Отказывать себе в удовольствии из-за какой-то надуманной скромности – вот это извращение, – заявляет Нина. – Так что это не я, а ты извращенка. Вот.

– Невелико удовольствие.

– А ты попробуй. Вот хотя бы со своим Связистом. Сегодня ночью возьми да попробуй. И тебе приятно, и он в восторге.

– Вот еще! – фыркаю я.

– Кстати, как у вас дела? Что-то ты Федю не больно радуешь лаской и нежностью.

– Ничего у нас нет.

– Расскажи кому другому. Я так и поверила, что в тот раз ты после разговора рот полоскала.

– В смысле больше нет, – уточняю я.

– А он хотя бы в курсе? – интересуется Нинка, зная мои слабости. – Ты ему сказала?

– Я намекала.

– Ясно. И когда ты ему дашь отбой?

– Ну… – пожимаю плечами.

– Не тяни. Решила – говори сегодня. А завтра мы тебе на озере какого-нибудь рыбака подцепим. С во-о-от такенным удилищем.

– Да я…

– Нужно больше? Ну, у тебя, подруга, и аппетиты. Уважаю.

– Ну тебя!

– А хочешь, я ему скажу? – предлагает Нинка, загораясь идеей. – О, идет! Сейчас и обрадую.

– Я сама, – поспешно заявляю я, ухватив подругу за локоть. С нее станется сообщить новость через половину торгового зала. Во весь голос и без церемоний. – Позже.

– Ну что, девочки, – толкая перед собой наполненную до краев тележку, подкатывает Федя, – вы готовы?

– Мы-то готовы, – отвечает Нинка, заглядывая в тележку. – Но хотелось бы быть готовенными. Где вино?

– Максим за ним пошел. А мы займем очередь к кассе. Видели, сколько людей?