Сначала было весело

Пока Связист нанизывает маринованные ломти свинины, кольца лука и цельные крохотные помидорины на шампуры, мы с подругой проворно сообразили пару салатов, порезали сыр и колбасу, помыли два десятка картофелин.

– А это еще зачем? – посасывая мелкими глотками пиво, интересуется Боксер. На установку палаток он потратил не более десяти минут. Удивительно даже, в прошлый раз Федя с одним из бывших Нинкиных приятелей два часа провозились.

– На углях запечем.

– А… прикольно. В детстве мне такая штука нравилась.

Костер возмущенно шипит и плюется паром, когда Федя в очередной раз гасит маринадом попытку огня вырваться из углей и сжечь сочащиеся несравненным ароматом куски мяса.

– Скоро? – спрашивает Нинка, шумно сглатывая. У меня самой, признаться, полон рот слюны. Уж очень запахи аппетитные.

– Да еще с полчаса. – Голос Феди звучит неуверенно. – Пускай мясо малость потомится, дойдет – нежнее будет.

– Ясно. Где там наши стопочки, – отставив пиво, тянется за коньяком Боксер.

– Мясо еще не готово, – протестую я.

– Вот и выпьем за то, чтобы оно быстро, а главное, вкусно приготовилось.

Слабо сопротивляясь, принимаю стопку и послушно глотаю ее содержимое.

– Остатки сладки, – говорит Боксер, бросая пустую бутылку в пакет для мусора.

Все достают по сигарете и закуривают. Я стреляю у Нинки одну из ментоловых, тонких, как спичка, сигареток и, помяв в пальцах, нюхаю. Приятно. Пробовала курить – не понравилось. А вот аромат ментоловой сигареты нравится.

Откинувшись на локти, любуюсь озером. Шелестит камыш, лениво лижет берег набегающая волна, плещется рыбка, в заводи на противоположной стороне подбирает ряску семейство уточек. Мама и несколько крох – пушистых комочков размером с детский кулачок.

Идиллия.

Еще бы противный комар не зудел на ухо.

Пытаюсь прихлопнуть настырного. Без результата. То ли я слишком медленная, то ли он слишком быстр.

Тем временем доходят шашлыки, о чем и сообщает Федор, проворно перекладывая гнущиеся под весом мяса шампуры на большое блюдо. Специфический аромат игриво щекочет ноздри.

– Вот сейчас под шашлычок и выпьем, – потирает руки Максим.

– Может, под мясо вина откроем? – намекает Нинка.

– Вино, – поправляю я.

Да только кто меня слушает…

– Легко.

Одна бутылка меняется на другую. Но и коньяк далеко не отставляется. Пускай будет под рукой – его время скоро придет.

Рубиновая жидкость наполняет стаканы.

– Предлагаю тост, – провозглашает Федя, делая намек на попытку подняться на ноги.

– Давай, давай!

– Выпьем же за нас с вами и черт с ними!

– Выпьем.

После коньяка вино кажется сладким. Пьется как компот. Одним длинным глотком.

А шашлык щекочет ноздри ароматом, брызжет соком на зубах…

– Вкуснотища! – закатывает глазки Нинка.

– У… у… – с полным ртом соглашаюсь я.

Опустевшие стаканы вновь полны.

Очередная бутылка со звоном исчезает в темной утробе мусорного мешка.

– Давайте выпьем этого вина за столь много… ого… огобещающее начало этого чудесного вечера.

– Это же вроде бы не вино, а коньяк, – уточняю я.

– А разница? – философски замечает Нинка, пытаясь удержать в руке одновременно и опустевший шампур, и дымящуюся сигарету.

– Вино и коньяк суть одно, – демонстрирует несвойственную ему глубину мысли Боксер, – нектар богов.

Мелкими глотками, но поразительно быстро опустошаю стакан.

От выпитого в голове гудит, лицо словно немеет.

«Да ты, девочка, пьяна, – говорю сама себе, – с тебя на сегодня хватит».

Рядом, покачиваясь из стороны в сторону, сверлит взглядом пустой стаканчик Федя.

– Ой! – неожиданная мысль заставляет меня подпрыгнуть.

– Что случилось?

– Картошка.

– Что картошка? – уточняет Федя, не отрывая взгляда от стакана. Нинка поднимает заинтересованный взгляд. Боксер же полностью поглощен делом – его рука интенсивно исследует содержимое топика подруги. Эластичная ткань и глубокое декольте не оказывают особого сопротивления, а подруга и подавно. Лишь кокетливо похихикивает.

– Мы забыли ее в угли закопать.

– Завтра, – отмахивается Максим, на миг прервав занятие. – Сегодня ее все равно уже никто есть не будет.

– Угу. Мяса еще – просто завались. – Федя протягивает мне ополовиненный шампур. – Возьми еще кусочек.

– Не лезет.

– Дать вина?

– Не хочу.

– Значит, коньячка?

– С меня хватит. – Я решительно отказываюсь.

– Давай хотя бы пивка.

– Я лучше воздухом подышу.

– Зря. А мы еще по маленькой накатим. Нин, будешь?

– А, – машет рукой подруга, – наливай.

– Вот это правильно, это по-нашему.

Штормит балла на три-четыре, но я, словно взаправдашний матрос, уверенно придерживаюсь выбранного курса.

– Ква! – возмутился лягушонок, уступая место.

Смахнув ладонью пыль, я пристраиваюсь на нависающем над водой валуне, словно сестрица Аленушка.

Плещет ласкающая прибрежные камни волна, сверлит укоризненным взглядом затаившаяся среди ряски лягушка, потрескивает костер. Ощущение вселенской гармонии наполняет каждую клетку организма. В такие минуты отдыхаешь не только телом, но и душой. Отступили куда-то на задний план липкие прикосновения похотливого приятеля, изнуряющая жара пропеченного вдоль и поперек города. Вот он – счастливый миг единения с матушкой-природой.