Сначала отвести беду...

Очередные лекции Поляковой и Бондаревского состоялись в "клубном помещении" районной Ремстройконторы в пятницу вечером и в субботу в четыре пополудни. Народу собралось, как обычно, человек по 40, но слушали лекторов с заметным интересом. Женщины вздыхали, мужики тихонько поругивались. Некоторые курили "в рукав".

Лев Гурыч присутствовал на обеих лекциях. Подумал, что Костеренко правильно решил провести их подряд. Похоже, что так эффект сильнее получается.

После ответов на вопросы, Василь Иванович оба раза выходил к лекторскому столу и предлагал желающим ещё "потолковать" задержаться, а Иванов отвозил на своём "пежо" лекторов домой. В пути он поблагодарил и Полякову и Бондаревского за интересные выступления и от себя и супруги пригласил их на чай в узком кругу. "Вы, Ольга Михайловна, ваш коллега, наши организаторы Гриша Смыслов и Василь Иванович. Вот и всё. С моей милой Марией вы ещё не встречались, но, возможно, слышали о ней. Она актриса. В две тысячи первом году получила международную премию "За лучшее исполнение роли Марии Стюарт" на фестивале в Вене в честь 200 — летия со дня написания этой пьесы Шиллером. В прошлом году снималась в фильме "Встреча в Венеции".

Антон Константинович рассыпался в благодарностях. Сказал, что видел Марию на сцене, правда, в другой роли, и пообещал быть в назначенное время.

Полякова, напротив, долго молчала. Потом коротко и как-то хмуро сказала "спасибо, приду".

Лев Гурыч был несколько озадачен вялой, почти недружелюбной реакцией Ольги Михайловны на, казалось бы, дружественное приглашение. Когда он поделился своим недоумением с Марией, та только пожала плечами: "Странно, но придёт, — увидим".

На следующий день, перезвонившись с обоими лекторами и, согласовав время встречи на вечер ближайшей пятницы, Иванов пригласил почаёвничать и обоих организаторов. Накануне встречи — одних, а в пятницу — вместе с лекторами.

Встретились в четверг в первой половине дня. И Костеренко и Смыслов теперь работали в Фонде, а квартира Льва Гурыча была официальным адресом этой организации.

За короткое время работы лектория уже сложилась некоторая система, и ёё практику пора уже было обсудить. Бывшие сыщики рассказали, что оба лектора выступают по 2–3 раза в неделю. Аудитории собираются разные, обычно 30–40 человек, редко — больше. Многие приходят не один раз — лекции вызывают явный интерес и сопровождаются большим количеством вопросов. Собственно, к этому и стремились. Выслушать лекцию длительностью более 40 минут не многие в состоянии, в вопросах же — ответах, иногда спорах, проходит незаметно и полтора часа, и два. И темы поднимаются острые и злободневные. И связанные с лекцией, и, просто — по жизни. Ни лекторы, ни Костеренко от ответов не уклонялись.

Консультанты Фонда, именно так именовались должности Василия Ивановича и Григория Ефимовича, понимали важность продления влияния лекторов. Поэтому тексты лекций они размножали небольшим тиражом на принтере одного из найденных активистов и лично развозили их по адресам "слушателей лектория". Их списки составлялись сразу после лекций во время живого разговора из числа заинтересовавшихся посетителей лекций. Со многими из них состоялись совсем неформальные беседы, в которых затрагивались и вопросы будущего вступления в новую политическую партию.

Смыслов спросил, когда это может случиться, но Лев Гурыч пока мог ответить только очень неопределённо — через несколько месяцев. Поэтому было очень важно не потерять связь с создаваемым активом. Не ограничиваться только лекциями.

Иванов одобрил послелекционные контакты своих товарищей и спросил, возможно ли привлечь этот актив к распространению материалов среди их круга знакомых? Оба обещали подумать об этом, предупредив Льва Гурыча, что народ этот очень разный по своему уровню подготовки. Вероятно, кое-кто сможет и захочет им помочь, но не все на это способны.

То ли непредусмотренная реакция Поляковой, то ли другая причина повлияла, но Мария уделила особое внимание подготовке к приёму. Лев тщательно пропылесосил всю квартиру, Мария сняла висевшую уже давненько в прихожей афишу со своим портретом. Вместо неё повесила очень симпатичную светлую акварель, подаренную ей одним художником-любителем. Искоса взглянула на мужа и, встретившись с ним взглядом, рассмеялась: "мещанское тщеславие, — железной метлой"!.. Неожиданно гикнув и топнув ногой, она крикнула: "В кои-то веки интеллигентных людей принимаем!.. Мать иху…. за ногу!..". Лев, на мгновение ошалев, подхватил жену на руки — "Машка, хулиганочка ты моя", и, покрывая её лицо поцелуями, потащил в спальню…

Вечером Мария в строгом, но свободного покроя, сером костюме, с гладко зачёсанными волосами едва тронутыми всегда модной "Красной Москвой", с улыбкой встречала гостей.