Сначала свадьба, потом любовь

Сама кровать стояла ступенькой выше, на помосте, окруженная всем, что может понадобиться сибариту, не желающему покидать свою берлогу. Поднос со стаканами и напитками, ваза с фруктами, стопки газет и книг, маленький телевизор, стерео- и видеосистемы. Островок комфорта, напомнивший Кэт, как она устала и как хорошо было бы вытянуться под блестящей шелковой простыней.

Хорошенько осмотревшись, она заметила занавес, за которым пряталась ванная, и то, что одна из белых стен в действительности являлась раздвижной дверью встроенного шкафа.

— Мэри поместила туда твои вещи, а в ванной, я думаю, ты найдешь все, что нужно… — выступил в роли гида Ник.

Как только он схватился за свою майку, чтобы стянуть ее через голову, Кэтрин сбежала в ванную. Она стояла под душем целую вечность, так основательно смывая заботы дня, как давно не делала. Но время шло, и больше не было никакого повода оттягивать приход в постель. Осторожно, в любой момент готовая к бегству, вошла она в комнату.

Там было уже темно, лишь отсвет одного из ближайших фонарей парка очерчивал контуры мебели и крупного тела, лежащего на кровати. Кэтрин не верила своим глазам. Вот это сюрприз — Ник заснул? Его грудь равномерно вздымалась, он спал. Когда она подошла и встала рядом, он не шелохнулся.

Хоть смейся, хоть плачь: Кэт с большим удовольствием сорвала бы с него одеяло. Это же надо — целый час ломала себе голову, как избавиться от его приставаний, а он преспокойненько лежит и дрыхнет как сурок!

Разочарованно вздохнув, Кэт юркнула в постель с другой стороны, но на всякий случай натянула на себя одеяло повыше. Она замерла неподвижно, как бревно, до нее донесся терпкий запах лосьона после бритья или геля для душа. Значит, здесь есть еще и вторая ванная, в которой побывал Ник, прежде чем лечь.

Его присутствие тревожило ее. Дрожь, пробегавшая по всему телу, казалось, обнажала каждое нервное окончание. Ей страстно хотелось, чтобы Ник трогал, любил, ласкал ее. Здесь, в темноте, один на один со своими чувствами, она могла сознаться себе в этой глупой слабости. Но тем не менее это всего лишь слабость. Неминуемая потребность наверстать упущенное после множества прошлых разочарований.

Конечно, лучше всего сказать об этом вслух, так было бы убедительней, но тогда она разбудит Ника Стэйна. Ну уж нет, пусть себе спит! Умиротворенная заведомо ложным умозаключением, Кэт в конце концов повернулась на любимый бок, закрыла глаза и почти немедленно погрузилась в эротический, захватывающий сон: чья-то рука обняла ее за талию, скользнула по длинной, до колен, атласной ночной рубашке, а оттуда, уже под тканью, прошлась наверх. Рука не торопилась, подолгу задерживаясь в заветных местах. Кэт затаила дыхание. Нежные пальцы проникли в кудрявое гнездо и нашли крохотную трепещущую точку ее женственности. Она раздвинула ноги, в это время вторая рука коснулась груди и принялась массировать затвердевшие соски. Тихий сладострастный стон Кэт наполнил спальню. Пытаясь глотнуть воздуха, она приоткрыла рот и поближе придвинулась к ласковым рукам.

Раздался легкий торжествующий смешок.

— Неужели ты действительно думала, что я смогу выдержать еще секунду этой сладкой муки желания?

Кэт вздрогнула.

— Ник! — Это был не сон. Все происходило наяву. Опытные руки Ника, скользя по ее изголодавшемуся телу, приводили Кэтрин в состояние полного безудержного экстаза!

— Кэти! Моя прекрасная, пылкая Кэтрин, знаешь ли ты, что я, как влюбленный идиот, считал каждую минуту этого дня? Иди ко мне, сними свою дурацкую ночную рубашку, она тебе совсем не нужна…

Из последних сил Кэт пыталась сопротивляться природе и крепко вцепилась в рубашку. Но Ник, не обращая на это внимания, уже спускал с ее плеч лямки. Кэт бедром почувствовала, как напряженно он ждет ее.

— Нет, Ник… пусти меня, я не хочу… я устала, я…

— Не рассказывай мне сказок, красавица моя! Не хочешь? А вот здесь, потрогай сама…

Он прижал сопротивляющуюся руку Кэт к ее же собственному лону. Опаленная жаром, поднимавшимся оттуда, Кэт боролась со слабостью, которая зыбкими волнами сопровождала движения мужских пальцев, изощренно ласкающих там мягкую, как шелк, кожу. Кэт же не могла контролировать чувственную реакцию своего тела. Сексуальная игра Ника подвела ее к вершине наслаждения, которое, взорвавшись, уничтожило остатки ее сопротивления.

— Мне надо бы рассердиться на тебя, — севшим голосом шепнула она, когда, прижавшись к его обнаженной груди, снова смогла говорить. — Что ты со мной делаешь? Я сама себя не узнаю!

— А разве могло быть по-другому? Ты теперь миссис Стэйн, совершенно другая женщина, и мы вместе будем с ней знакомиться…

Ночная рубашка давно перестала служить предметом обсуждения. Близость с Ником открыла Кэтрин потрясающую новость: оказалось, что каждый достигнутый ею апогей блаженства лишь пробуждает жажду следующего. На следующий день она не смогла вспомнить, когда же изнеможение одолело страсть.

Аромат свежего кофе ворвался в сон и заставил Кэт, заспанную, со щелочками вместо глаз, попытаться открыть их навстречу утру.

— Завтрак, Кэти!