Сначала женщины и дети

На Энни внезапно нахлынула волна любви к мужу. Он был таким добрым, и уверенным, и мудрым. Она встала и, обойдя стол, обняла его сзади, обхватив руками за пояс и уткнувшись лицом в шею. После работы он помылся, и она чувствовала исходящий от его кожи запах мыла.

— Я никогда не говорил тебе кое о чём, Энни, — сказал он, понизив голос, чтобы его не услышали дети. — А стоило бы. Я часто думаю о том, что с вами произошло на «Титанике». Я снова и снова обдумываю это и хочу, чтобы ты знала: на твоём месте я поступил бы точно также. Вот и всё.

— Спасибо тебе, — прошептала она.

Энни вспомнила, как четырнадцать лет назад, увидев Симуса в лавке, попросила подругу познакомить их. В те времена она была смелой девушкой и каким-то образом поняла, что надо поступить именно так. И несмотря на трагедию, с которой им пришлось столкнуться, она была с ним счастлива.

Глава 79

Когда Редж явился в контору «Гунард», чтобы узнать, выполнил ли мистер Грейлинг данное обещание, к величайшему удивлению, он обнаружил там билет в первый класс на своё имя.

— Вы уверены, что здесь нет ошибки? — спросил он.

Служащий проверил.

— Всё правильно. Редж Партон. Тут для вас ещё есть письмо. — Служащий вручил ему конверт без штампа, но с именем Реджа.

Редж отошёл к скамейке, стоявшей тут же в конторе, и вскрыл конверт. Обе стороны листка были исписаны мелким аккуратным почерком, а подпись в конце гласила «Алджерон Фрэнк». Редж подумал было, что мистер Фрэнк пишет прощальное письмо и как это мило с его стороны, но потом он принялся читать.

Письмо начиналось с пересказа исповеди мистера Грейлинга о его причастии к смерти супруги. «In vino veritas»[25], — писал мистер Фрэнк, и Редж понял, что так оно и было. Всё встало на свои места. Вот откуда у того ключ. Вот почему миссис Грейлинг не видели ни на одной из шлюпок.

«На следующий день после своих возлияний он чувствовал себя очень плохо, — продолжал мистер Фрэнк, — но я настоял, чтобы он позаботился о тебе, так как этого наверняка хотела бы его супруга. Именно поэтому ты и обнаружил билет в первый класс. Прошу тебя, не побрезгуй принять его, потому что после всего, что тебе пришлось пережить, ты этого заслуживаешь. Считай это последним подарком от миссис Грейлинг, упокой Господь её душу.

Пораздумав, я пришёл к выводу, что не могу больше работать на мистера Грейлинга. Его жена была замечательная женщина, но когда сразу же после её гибели он привёл в дом мисс Гэмильтон, я вынужден был прикусить язык. Выполняя его приказ, я велел слугам убрать все вещи его жены и воздержаться от упоминания её имени, хотя не носить траур по хозяйке было неправильно. Но теперь, когда мне стали известны все обстоятельства, я не считаю возможным оставаться в услужении у подобного человека. Мистер Грейлинг относится к этому с пониманием и обещает дать мне рекомендательное письмо для моих будущих работодателей…»

В конце Фрэнк желал Реджу всего наилучшего и удачи во всех делах.

Погружённый в размышления, Редж свернул письмо и положил его обратно в конверт. Он надеялся, что миссис Грейлинг так и не проснулась, пока судно тонуло, альтернатива была бы невыносимой. Ах, если бы он стучал громче или настоял на том, чтобы стюард отпер дверь каюты, тогда он мог бы спасти её. Однако стюард сказал, что Грейдинги должны были давно уйти. Он не виноват и Редж не виноват. Виноват её муж. Мистер Грейлинг не был злодеем, но он был человеком слабым и эгоистичным и, судя по всему, исполненным жалости к себе. А Венеция оказалась абсолютной пустышкой, как Редж и предполагал.

Редж решил, что раз мистер Фрэнк считает, что он должен принять билет, то так оно и будет. На минутку он представил, как сидит в ресторане первого класса и кто-то вроде него самого подаёт ему филе-миньон. Редж с удовольствием повалялся бы на кровати с балдахином и насладился отдельной ванной, но всё это было просто смешно. У него даже не было подходящей одежды. Он не сможет поддержать беседу с пассажирами первого класса. Нет. Всё это не для него.