Сначала жизнь. История некроманта (СИ)

На улице навалило достаточно снега, но входную дверь, слава богам, откапывать не пришлось. Хлев тоже почти не замело, по крайней мере, дверь открылась почти без усилий. Наскоро покормив скотину и подоив Милку (та, к счастью, собиралась телиться, и потому молока давала совсем мало), Тось вернулся в дом, лелея надежду, что все обойдется.

Не обошлось. К вечеру ему стало хуже. Жар вернулся, периодически сменяясь жутким ознобом, а для полного счастья добавился еще и лающий, вынимающий душу кашель. Тось сидел на кровати, закутавшись в одеяло, пил горячее Милкино молоко, от которого его тошнило, и рассматривал в зеркале свое побледневшее и осунувшееся отражение.

Как будто этого было мало, на следующий день к жару, ознобу и кашлю добавились еще бред и дикая боль в покусанной волком руке. Тось таскал сено и зерно одной рукой, неся при этом всякую околесицу, что вызывало безмерное удивление Милки, Орлика и всей остальной скотины.

Еще через день его впервые посетили видения. Вместо разгромленной материнской комнаты он вдруг увидел себя в ныне сгоревшем доме дядьки Сегория, рядом с Мирой, а тетка Фелисия, живая и здоровая, сидела на лавке и рассказывала им легенды про богов.

— И вот когда покинул Создатель наш мир,… - протяжно говорила она.

— А он навсегда его покинул? — встревал звонкий голосок Миры.

— Говорят, что да, солнышко, — отзывалась тетка Фелисия. — Он ведь Творец, и не может не творить. А у нас все уже сотворено.

— Значит, он нас бросил, да? — не унималась Мира.

— Что ты, нет, конечно, солнышко! — ясно улыбалась дочери тетка Фелисия. — Он оставил нам своих возлюбленных детей, наших старших братьев, чтобы они присматривали за нами, помогали расти и становиться лучше.

— Это боги, что ли? — как будто со стороны услышал Тось свой голос.

— Да, милый, — повернулась к нему тетка Фелисия. — Это наши боги. Ну-ка, дети, назовите мне их!

— Я знаю, я! — подскочила на своем стуле Мира. — Ани-Милосердная, Вес-Правдолюбивый, Сольна-Семьехранительница, Добыч-Добродатель, Войт-Справедливоборец, Древ-Мудростьхранящий-и-Всехрастящий и Хельф-Преисподник!

— Верно, родная! Это наша святая семерка. Они о нас заботятся, помогают в трудную минуту.

Тось, у которого видение то и дело перемешивалось с реальностью, не выдержал и фыркнул.

— Помогают они, как же! Держи карман шире! Я сейчас болею, как не знаю кто, чего ж они мне не помогут?

Тетка Фелисия повернулась к нему, внимательно посмотрела, склонив голову набок.

— Они помогают через свои дары, милый! Разве Хельф-Преисподник не помог тебе, когда на тебя напали волки?

— А?…. — Тось чуть не подавился собственной слюной.

— А по поводу болезни тебе надо обращаться к Ани-Милосердной. Почему ты не сходишь к соседям и не попросишь привезти тебе знахарку? Это ее обязанность, лечить людей.

— Я к ним не пойду! — вызверился Тось. — Они меня обокрали, хотели увезти к тетке, ненавижу их!

Странно, но тетка Фелисия совсем не рассердилась на его злость.

— Да, они поступили нехорошо, — улыбнувшись, согласилась она. — Ну тогда хотя бы попроси Миру тебя вылечить.

Удивленный предложением, он уставился на Миру, и та серьезно кивнула ему:

— Давай, попроси меня!

Тось неуверенно мотнул головой.

— Но у тебя же нет дара.

— Откуда ты знаешь? — возмутилась та. — Говорю же тебе, попроси!

— Нет! — уже увереннее отказался Тось. — Не буду.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы он у тебя был! — вдруг сорвавшись, закричал Тось ей в лицо. — Потому что если у тебя будет этот проклятый дар, тебя заберут учиться, а потом ушлют куда-нибудь к Хельфу на рога, и я тебя никогда больше не увижу!!!….

Он очнулся от своего крика и увидел себя, лежащим в кровати у себя дома. С трудом поднялся, в зеркале отразилась тощая мальчишечья физиономия с всклокоченными волосами и безумными глазами.

О боги, надо же такому привидеться. Как въяве.

Несмотря на испуг, дух Тося не был сломлен.

— Я не буду просить помощи, — прохрипел он своему отражению. — К соседям, ха! К ворам, это будет точнее!

— Ну и дурак, — хрипло бросило ему отражение.

Тось вздрогнул.

— Хочешь сдохнуть в гордом одиночестве? — продолжило отражение. — Ты же болеешь. Иди к людям, они не такие уж плохие!

Тось тихо рассмеялся, поняв, что сходит с ума.

— Не такие плохие? Ха! Да они еще хуже! Они же все видят. Видят, что я уже четвертый день почти не выхожу из дома, что скотина не чищена, а сани посреди двора. Я ж еще не взрослый, Хельф их раздери! Мне тринадцати нет! Скажи, где у них совесть? Почему ни одна сволочь не зашла и не спросила, как у меня дела?

— А с какой стати они должны заходить? — пожало плечами отражение. — Ты же со всеми пересобачился!

— Пересобачился потому что они воры!

— Они не воры! Они просто люди! Они бы вернули тебе скотину!

— Ага, вернули! Я, между прочим, тоже человек! И я не пойду унижаться перед всякими там!

— Это гордыня, идиот! От нее добра не будет! Так нельзя!

— А как можно?

— Можно простить и сделать первый шаг!

— Ага, щас! Я их ненавижу! И вообще, какого демона я с тобой тут разговариваю? Сгинь, отражение!

Отражение нахохлилось и недобро посмотрело исподлобья.