Сначала жизнь. История некроманта

Вернувшись в Краишевку, он собрал мужиков на сход, чтобы обсудить положение, в котором они оказались. Положение было незавидным. И не только потому, что урожай этого года уже не спасти — это еще не самое страшное, это можно пережить. Хуже то, что по их деревне бродит какой-то неизвестный пакостник, сознательно вредящий посевам. Причем это намного хуже, потому что тогда нет никакой надежды не только на урожай будущего года, но и на урожай следующего, и следующего, и так до бесконечности, пока вредитель не будет пойман и обезврежен. На сходе мужики один за другим припоминали истории, когда из-за какого-нибудь наделенного Хельфовым даром придурка, вовремя не обнаруженного знахарками и не отправленного на учебу в специальную школу, вымирали целые деревни. Черноборцы, конечно, обладали особыми знаниями, как ловить таких уродов, но ясновидящими они не были, и поиски могли затянуться на неопределенное время. В итоге мужики порешили, что обещанные храмом черноборцы — это, конечно, хорошо, но и самим не следует клювом щелкать. Надо организовать дружину и попытаться самостоятельно изловить злодея. Тут же разбившись на группы, они вооружились, чем придется, и отправились патрулировать окрестности.

Разумеется, ни Тось, ни дядька Хродий об этом не знали. Откуда? Они занимались обычными делами. Тось старательно обмазывал глиной новый сарай, а его поднятый потихоньку косил по ночам траву.

За этим-то безобидным занятием дядьку Хродия и взяли. Тепленького, если можно так выразиться. Сначала выследили, а потом навалились сразу двумя группами, с дубьем и вилами. Одного из нападавших бывший писарь уложил сразу, отрубив голову косой, второму располосовал когтями бок, но остальные его окружили, насадили на вилы и, в конце концов, проломили череп. Какое-то время поднятый еще дергался, но все уже было кончено. Переломав ему для надежности все конечности, дядьку Хродия отнесли обратно на погост, швырнули в могилу и дружно вбили в грудь осиновый кол.

Тось хватился помощника только на следующую ночь. Чуя неладное, прибежал на кладбище, где обнаружил безобразно развороченную могилу (а дядька Хродий всегда выкапывался аккуратно, чтобы не вызывать подозрений), и понял, что что-то случилось. При попытке снова поднять дядьку Хродия Тось не почувствовал ни малейшего отклика и окончательно убедился, что помощника у него больше нет. Сначала Тось сильно испугался, потом разозлился. Он только-только начал привыкать к хорошей жизни, когда не надо вкалывать, как проклятому. А подумав, разозлился еще больше. Ну кому, скажите на милость, мог помешать кроткий и послушный дядька Хродий? Да никому, всего-то один раз поросенка сожрал. Но тут Тось сам виноват, надо было кормить, раз поднял. А больше никому и никогда. Он все время только пахал, как лошадь.

Тось расстроился. Как он будет теперь жить? В ближайший год ему без помощника не справиться. А где его взять? Люди в деревне, конечно, умирали, но нечасто, и в основном это были либо дряхлые старики, либо совсем малые дети, к которым не успевали привезти знахарку. Молодых и здоровых мужиков умирало раз-два и обчелся, он уже и не помнил, когда кто-то из таких преставился в последний раз. Наверное, их трупы уже разложились, а общаться со скелетом Тосю совсем не улыбалось. Можно было, конечно, попытаться поднять отца, но Тось еще не дорос до такого цинизма. Да и к тому же, отец был одноруким, и для работы не годился, так чего зря затеваться? Тось еще раз оглядел кладбище, пытаясь что-нибудь придумать, но никаких умных мыслей не возникало.

Так где же, Хельф всех побери, ему взять помощника?

Боги этой ночью были милостивы к Тосю и позволили ему добраться домой без приключений. И, занятый своими переживаниями по поводу помощника, он не заметил, что, несмотря на поздний час, в деревне подозрительно много светящихся окон, а общая обстановка далека от спокойной.

Несомненно, только милостью богов можно объяснить то, что он не наткнулся на обходящих деревню дозором мужиков, а также и то, что назавтра неожиданно решилась его проблема с помощником. Ведь как раз на следующий день скончался кузнец Вахар, тот самый которого в пылу сражения ранил когтями дядька Хродий. Рана вроде была неглубокой, но воспалилась мгновенно, и привезенная знахарка успела только облегчить бедному кузнецу агонию.

Хоронили кузнеца всей деревней, как героя, положившего жизнь за безопасность односельчан, и никому даже в голову не пришло вогнать в его сердце осиновый кол. Если бы они знали, какую радость и облегчение от этого испытает начинающий некромант, они бы, наверное, сожгли труп от греха подальше, но чего теперь гадать?