Снадобье для вдовы

— Его преосвященство интересовался, была ли кровь на муле убитого?

— Да, капитан. И что же?

— Да, — кивнул тот. — На боку и на седле. Конюхи стерли ее безо всякой задней мысли, никому из них и в голову не пришло, что кому-то понадобится ее разглядывать.

— В таком случае на Паскуаля напали, когда он ехал верхом на муле, — пробормотал епископ.

— Я тоже так думаю, Ваше преосвященство, — сказал капитан. — И он должен был еще какое-то время продержаться в седле. Когда нож торчит в ране, кровь вытекает не так обильно.

— Совершенно верно, — печально кивнул Исаак. — И мы сами его добили, вытащив нож из раны.

— А что еще вам оставалось делать? — удивился Беренгер.

— Ничего, — покачал головой лекарь. — Он не смог бы выжить с ножом в спине, и рана была слишком глубокой и широкой, чтобы остановить кровь, это было уже не в нашей власти.

— Друг мой, я видел это оружие. Никто бы не выдержал такого удара, — успокоил его епископ.

— Возможно, — пожал плечами Исаак.

— Но наверняка довольно сложно нанести всаднику такой точный удар, да еще в спину, — заметил епископ.

— Должно быть, они ехали рядом и доверяли друг другу, — предположил капитан.

— Вы хотите сказать, что он был убит другом? — спросил Беренгер.

— Другом или нет, трудно сказать. Но наверняка не тем, кого считаешь своим врагом. С врагами так беспечно себя не ведут.

— Это даст мне кое-какую пищу для размышлений, — сказал епископ. — Благодарю, капитан, за вашу помощь. И Бернат… — добавил он, отпуская обоих мановением руки.

— Ваше преосвященство недовольны тем, что сказал капитан, — заметил Исаак, едва те удалились.

— Это создает определенные трудности, — сказал Беренгер. — Но я уверен, что его смерть — дело рук кастильцев.

— Кастильцев, Ваше преосвященство? — удивился Исаак. — Почему?

— Потому, мой дальновидный друг, — сказал епископ, — что незадолго до своей смерти он был отправлен его величеством наблюдать за событиями в Кастилии. Меня бы не удивило, если бы он обнаружил там нечто любопытное. Несмотря на свое здравомыслие, он не стал бы избегать опасности.

— Это многое объясняет, — кивнул Исаак. — Может быть, он и сам был кастильцем. Мы виделись с ним всего несколько раз, и я заметил в его речи легкий иностранный акцент. Очень легкий.

— Нет. Он был из Арагона, — сказал Беренгер. — И владел многими диалектами. Его мать могла быть уроженкой Кастилии. Это единственное объяснение, которое имеет смысл, мастер Исаак. — И добавил: — Они обнаружили, кто он такой, и послали убийцу избавиться от него. Такое случается по обе стороны границы. Я поражен, что это произошло с ним, и здесь, где он был в относительной безопасности. Я считал его своим другом.

— Мне очень жаль, Ваше преосвященство.

— Существует еще одна возможность, — сказал епископ. — Даже более тревожная.

— Что же это, Ваше преосвященство? — спросил Исаак.

— А если он был предателем? Если он шпионил ради другой страны, один из слуг его величества мог расправиться с ним. Это куда проще, чем арестовать его для суда.

— Вы имеете в виду Улибе Климена, — сказал Исаак.

— С чего вы это взяли, мастер Исаак?

— Два человека работают вместе, Ваше преосвященство, и обсуждают вдвоем какие-то тайные вопросы, при этом по возможности скрывая былое знакомство. Это имеет смысл, если они старые товарищи по оружию.

— Если его убил Улибе, то меня это не касается, и Улибе донесет об этом инциденте его величеству, который может принять какое угодно решение, — сказал Беренгер. — Но все-таки мне кажется, что он убит кастильцами.

— Но зачем этот гипотетический кастилец преследовал его через весь Арагон вплоть до стен города, где убить его — значит подвергнуть себя большому риску? — рассуждая вслух, усмехнулся лекарь. — Нелогично как с военной, так и с дипломатической точек зрения, — тактично добавил он.

— Давайте обсудим это чуть позже, мой дорогой друг, — сказал епископ. — А пока придется разбираться с итогом этого ужасного события. Я пошлю за вами, когда найдется достаточно свободного времени.

— А я должен вернуться домой, чтобы поужинать, Ваше преосвященство, — поклонился Исаак.

— Зачем кому-то понадобилось убивать Паскуаля Робера? — гневно спросила Ракель, накрывая на стол, хотя аппетита у нее не было совершенно.

— Понятия не имею, дорогая моя, — устало отозвался ее отец. Они сидели за трехногим столом во дворе, в приятной густой тени большого дерева. Целый набор превосходно приготовленных блюд, должен был возбудить аппетит любого из сидевших за столом: жареные сардины, нынче же утром доставленные с побережья, овощи, приправленные острым пряным соусом, горошек, посыпанный травами и политый смесью растительного масла и уксуса, и цыплята в абрикосовом соусе. На столе между ними были расставлены сосуды с вином и графины с прохладительными мятными напитками с добавлением лимонов и кислых апельсинов.

— Отец, он выглядел таким безобидным человеком, — сказала Ракель.

— Или же он был дамским угодником? — добавила она. — А вдруг с ним расправился чей-то ревнивый супруг?