Снадобье для вдовы

— Да, хозяин, он… Паскуаль… говорил на чужестранном языке. Мне кажется, похожим на арагонский или кастильский. И быстро. Мне было очень трудно понять, — сказал Юсуф. — Когда они переговаривались между собой, Улибе отвечал ему в той же манере.

— Но ты должен был понять хоть что-нибудь, — сказал Исаак, — иначе бы так не удивился.

— Так и есть. Но я ничего не слышал о пони, собаке, плаще или дубах, — сказал Юсуф. — По-моему, он посоветовал ему держаться начеку, но я не уверен. Но под конец он говорил медленнее и, по-моему, он сказал: «Не грусти, мой друг. Это насмешка, насмешка — Господь посмеялся надо мной. Помолись за меня и присмотри за моими младшими». Может, я передаю это не слово в слово, но смысл именно такой.

— Посмеялся? — переспросила Ракель.

— Посмеялся, — подтвердил Юсуф.

Группа, ожидавшая их на площади, перестроилась. Вьючные мулы были освобождены от поклажи и расхаживали по мостовой в поисках кустика травы под присмотром одного из сонных конюхов.

Стражники спешились, и их лошади присоединились к своей родне, мулам. Нарсис, самый молодой из стражников, спал, подложив мешок под голову, капитан ушел, обещав вскоре вернуться. Когда Юсуф вышел из дворца, Наоми вновь обняла его и вручила корзинку, из которой к его носу хлынули весьма многообещающие ароматы.

— Ешьте прямо сейчас, молодой хозяин, — сказала она, приподнимая уголок салфетки, прикрывавшей ее содержимое. — Это ужасное путешествие, и надо, чтобы в вас что-то было. Потом отдайте корзинку и салфетку этому бесполезному мальчишке Джуде. Он отнесет их домой. А теперь мне пора идти, иначе близнецы проснутся, а им нечем будет позавтракать. И вы должны дать мне обещание вовремя питаться, пока вас не будет, а не то вы заболеете, а рядом не окажется хозяина со своими снадобьями, чтобы вас вылечить.

Он пообещал, что будет хорошо есть, даже если ее не будет с ним на Сардинии, и чтобы она в этом убедилась наверняка, страстно с ней попрощался и приподнял салфетку. Корзинка была наполнена приготовленными Наоми душистыми жареными пирожками из сдобного теста с начинкой из сыра и крайне ароматных смесей всякой всячины. Он дал один пирожок Ракель, изрядно потрудившейся нынче ночью, еще один — Джуде, поваренку, несмотря на свой род занятий вечно голодному. А затем вдруг вспомнил о стражниках и конюхе, оставшемся при мулах. А также хозяине и его супруге, которые тоже могли проголодаться. Пирожки мгновенно исчезли, как и каравай мягкого хлеба, найденный под ними. Даже усталые лошади и мулы собрались вокруг, осторожно выискивая какую-нибудь корочку, которую можно было бы выпросить или стянуть.

— А где Его преосвященство? — наконец спросил Юсуф.

— А заодно и Улибе Климен? — добавил самый молодой из стражников.

— Кликни одного из пажей, Нарсис, и попроси его выяснить, когда нам нужно навьючивать мулов, — приказал сержант. — Это их поторопит.

Еще через один показавшийся бесконечным промежуток времени с холма бегом спустился маленький паж из епископского дворца и что-то прошептал сержанту на ухо. Конюх пронзительно свистнул, и его товарищ медленным танцующим шагом подошел, чтобы помочь в очередной раз навьючить мулов. Юдифь вторично обняла Юсуфа, взяла вещи мужа и дала Ракель твердые наставления насчет возвращения ее двух лучших корзин.

Гвардейский капитан сел в седло, поднял руку и через три часа после запланированного времени выступления маленькая процессия покинула город.

Глава 3

К тому времени, когда они выехали на открытую сельскую местность, кавалькада уже растянулась. Впереди ехала Ракель, обмотав вокруг запястья уздечку мула, на котором сидел ее отец, увлеченная разговором с сержантом. Исаак тем временем беседовал с Юсуфом о его собственных путешествиях в молодости на земле и на море, где он и сумел набраться своих самых полезных медицинских знаний. Улибе с капитаном следовали сразу за вьючными мулами. Габриэль и Нарсис ехали по обе стороны процессии, осматривая окрестности на случай всяких неприятных неожиданностей.

— Кажется, ваше имя Доминго? — смущенно спросила Ракель несмотря на то, что она довольно хорошо знала сержанта по путешествию в Таррагону, совершенному ею несколькими месяцами ранее. Тем не менее вопрос казался довольно бесцеремонным.

— Именно так, — с улыбкой кивнул тот. — Это я и есть. Для некоторых. Если бы хоть один из этих двух лентяев обратился бы так ко мне, — добавил он, указывая на Габриэля и Нарсиса, — они бы этот случай долго не забыли. Но вы, сударыня, можете называть меня Доминго.

— Разве мы выехали не гораздо позже по сравнению с тем, что ожидалось? — спросила Ракель, быстро уходя от столь личного вопроса. — Или вы были готовы к подобной задержке?

— Я отнюдь не думал, сударыня, что кого-то прирежут прямо у нас под носом, — сухо ответил сержант. — Что касается вашего вопроса, то нет, я не ожидал никаких задержек. — Он помолчал. — Хотя когда путешествуешь с Его преосвященством, я всегда к ним готов.

— Неужели он такой медлительный человек? — с преувеличенным удивлением спросила Ракель.