Снадобье для вдовы

— Если нечто подобное случится с чем-либо из имущества ее величества, платить за это придется им, — холодно сказал Релат.

— Вы будете сопровождать корабль лично, дон Релат? — спросил Улибе. — Или пошлете своего помощника?

— У моего сына практическая сметка не хуже, чем у других, — усмехнулся Релат, похлопывая мальчика по плечу. — В следующий раз он возьмет на себя все списки. Но ему в помощь я отправлю своего проктора — инспектора по охране груза. Он не менее проворный человек, как я, — добавил он с лисьей улыбкой. — Так что можете не сомневаться, он позаботится обо всем не хуже меня. В том числе и о вашей госпоже Кларе.

— Она принадлежит отнюдь не мне, дон Бернат, — быстро ответил Улибе. — Но почему вы спросили об ее умении обращаться иголкой?

— Ее величество любит заставлять своих дам корпеть над королевским гардеробом, — пояснил казначей. — В последнем письме она жаловалась на нехватку опытной швеи. Думаю, я смогу убедиться, что госпожа Клара ни в чем нас не подведет.

— Мне казалось, она думает, что ее намерены определить в белошвейки! — засмеялся Улибе. — Благодарю за пояснение. А теперь я бы хотел молить о любезности с вашей стороны — и вашего проктора, разумеется.

— Напротив, буду только готов оказать вам услугу, мой господин Улибе. Спрашивайте, и я сделаю все, что в моих силах.

— Благодарю вас. Может ли это письмо быть передано ее величеству, как только корабль войдет в гавань? Оно от меня.

— Что ж, вполне скромное пожелание. Больше ничего? Доставить несколько диких зверей или груз галеры? Другие письма?

— Они в сумке у курьера. Но, кроме того, можно ли вам кое-кого представить? Воспитанник его величества, Юсуф ибн Хасан, прибывший на Сардинию на службу его величества. В качестве пажа.

— И он, и госпожа Клара, и письмо будут доставлены с превеликой заботой, — уверен Релат. Он кивнул Юсуфу, а затем взглядом дал понять, что ему не до них, ибо предстояло решить вопрос между готовым к отходу якорным матросом и одним из писцов, еще не до конца закончившим свою работу.

— Он производит впечатление человека усталого и легко подверженного болезням, — сочувственно сказал Юсуф.

— Подозреваю, что он всю ночь провел на ногах, проверяя судовые декларации, — сказал Улибе. — Если этот груз предназначен для здоровья и процветания ее величества — а, насколько я слышал, так оно и есть, — то вся ответственность за сохранность груза лежит на нем.

Чем больше груза и пассажиров вбирал в себя трюм галеры, тем больше провожающих толпились на узкой полоске берега. Торопливо прошествовала группа из трех монахов-доминиканцев в сопровождении слуги, тащившего на спине тяжелую с виду коробку; снежно-белые одеяния святых отцов слепили глаза на фоне яркого песка и сверкающего моря. Улибе с трудом заметил их присутствие — видеть отцов-доминиканцев в путешествиях было делом, довольно обычным, — пока они не притормозили возле Юсуфа, стоявшего рядом с Кларой и Мундиной.

Доминиканцы неожиданно заинтересовались. Направившись к грузовым тележкам, Улибе сделал вид, что заметил на песке нечто интересное и остановился возле них, якобы подбирая находку.

— Добрый день, отцы Божьи, — сказал он, выпрямляясь. — Вы поплывете с нами?

— Не все, — ответил самый старый из троих. — Только отец Криспия. Мы просто решили проводить его до берега, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.

— И я весьма признателен своим братьям за это, — отозвался отец Криспия. Это был высокий сухопарый мужчина с ястребиным носом и яркими темными глазами. В его голосе чувствовался южный акцент, а загорелая кожа подсказала Улибе, что он — из какого-то отдаленного королевства. Скорее всего Гранады.

— Я здесь тоже, чтобы проводить своих друзей до корабля, — улыбнулся Улибе. — Хотелось бы верить, что долго ждать не придется.

— Нам было белено прибыть сюда незадолго перед первым часом, — несколько раздраженно заметил старший доминиканец. — Вот мы и здесь.

— Еще не все закончили погрузку, — сказал самый молодой монах, похоже, целиком поглощенный этим процессом.

Пока они говорили, Улибе заметил, что толпа разрастается. Там и сям мелькали оживленные группки провожающих и зевак: как мужчин, так и женщин, для которых вся эта казавшаяся беспорядочной суета грузчиков, матросов, чиновников и пассажиров, погрузка и отплытие корабля казались веселым цирковым представлением. Эта же толпа и поглотила троих собеседников Улибе.

— Сеньор Улибе, — прервал его раздумья знакомый голос. — Я смотрю, вы сменили вашу форму и цвета. Вы плывете с нами на Сардинию?

Слегка повернув голову, Улибе увидел молодого Рубо, с которым познакомился по дороге, и отрицательно мотнул головой.

— Нет, сеньор. Но разве вы с отцом не уехали вчера?

— Мы уже отплыли, сеньор Улибе, — сказал Геральт де Рубо, — пока внезапно отец не вспомнил об одном неотложном деле. Он и договорился о моей поездке на корабле ее величества.

— Не сомневаюсь, что молодой Юсуф с удовольствием составит вам компанию, — сказал Оливер и, вновь отыскав в толпе своих попутчиков, поспешно направился к ним, прежде чем они исчезнут вновь.