Снадобье для вдовы

Беренгер де Круильес сидел перед приоткрытым окошком, занимаясь вопросами, которые ему еще с раннего утра подкинул на стол неугомонный Бернат. Он уже сделал все самое простое: подписал разрешительные письма и утвердил график дежурств, составленный его дотошными подчиненными. Впрочем, вместо работы он позволил своим мыслям блуждать где попало, — там, куда их увлекал ароматный ветерок с холмов и едва слышный шум городских улиц.

Его грезы были прерваны быстрым стуком и поворотом дверной ручки. Снова Бернат!

— Не найдется ли у Вашего преосвященства минутки, дабы рассмотреть прошение отца Пау? Он ожидает внизу.

— Очень жарко, Бернат. Я не помню в наших краях такого жаркого лета. И ты думаешь, что я прямо сейчас буду рассматривать чью-то просьбу, особенно такую глупую? Скажи Пау, что если он не хочет получить в ответ простой отказ, пусть возвращается, когда будет попрохладней.

— Как пожелает Ваше преосвященство, — с легкой улыбкой кивнул Бернат. По этой улыбке Беренгер пришел к выводу, что его секретарь не любит отца Пау. — И еще, Ваше преосвященство — к вам некий господин.

— Господин?

— Ваш друг, — пояснил Бернат, — похоже, он с дороги и выглядит очень утомленным.

— Ваше преосвященство! — воскликнул голос из-за спины секретаря.

В дверном проеме, полностью сто загородив, появился крупный мужчина с квадратными плечами, волевыми чертами лица, с головой, покрытой роскошными светло-каштановыми кудрями. В нем безошибочно угадывался военный дух, хотя одет он был как вполне мирный человек, привыкший к скромной жизни.

— Господи! Мой дорогой Улибе! — воскликнул епископ. — Что привело вас сюда в такое пекло? Но сначала присядьте и выпейте чего-нибудь прохладительного. Вы выглядите, как человек с пересохшим горлом.

— Благодарю вас, Ваше преосвященство, хотя мы с моим толстым мулом уже слегка приложились к вашему фонтану. Я также пытался смыть хоть немного дорожной пыли, — добавил он, печально разглядывая свой плащ.

— И без какого-либо успеха, — улыбнулся Беренгер. — Но мы вас простим. Вы приехали один, бейлиф?

На секунду глаза Улибе остановились на секретаре епископа.

— Прошу прощения, Ваше преосвященство, я должен распорядиться, чтобы за мулом вашего гостя присмотрели, — сказал Бернат, быстро шагая к двери. — Закуски и напитки готовы.

— Что и говорить, отличный малый, — сказал Улибе. — Очень услужливый, хотя и не слишком рад моему вторжению. — Он придвинул кресло к окну так, чтобы его обдувал ветерок, и сел. — И я не против отдохнуть, прежде чем отойти ко сну. У меня была очень долгая и утомительная поездка.

— Могу ли я спросить, где вы были?

— Примерно в сорока милях к западу, — неопределенно ответил тот.

— В такую жару проделать сорок миль, Улибе? — воскликнул Беренгер. — Ваш мул, похоже, выкован из стали.

— Полная луна, Ваше преосвященство, и первые пятнадцать миль мы путешествовали при ее свете.

— Поездка в одиночку, — заметил епископ. — По таким опасным дорогам…

— Я был не совсем один, — сказал Улибе. — У меня был компаньон. Человек, которого вы, возможно, помните, — небрежно добавил он. — Мы выбрали укромное местечко для отдыха — для себя и наших животных, но, похоже, это был не лучший выбор. Мой компаньон не смог продолжить путешествие.

— Что с ним случилось? — встревожился Беренгер.

— Не могу сказать, — пожал плечами Улибе. — Потому что не знаю. Я уснул, а когда проснулся, то был уже один. Это все, что мне известно, Ваше преосвященство.

— Когда вы остановились на привал? — спросил Беренгер. — Уже ночью?

— Да, когда все нормальные люди давно спят. Мы поднялись, когда раздались колокола на утреню. Съели пару кусков хлеба, по кружке разбавленного вина и тут же отправились в дорогу, поскольку все собрали заранее. Самое большее, что я себе позволил, — это несколько тихих словечек малому на конюшне. Потом мы осторожно провели мулов в поводу, чтобы не разбудить никого в доме, и были в седле уже через пять-десять минут после полуночи. Когда мы остановились на привал, ночь близилась к рассвету. Да-да, луна начала бледнеть перед рассветом.

— Его мул тоже исчез?

— Да, но не мой. Понадобится волшебник, чтобы утащить мою Нету куда-то в ночь, если сам я сплю неподалеку. Ее ржание способно разбудить любого, не говоря уже обо мне.

— Возможно, у вашего компаньона были свои причины уехать?

— Возможно. Однако, Ваше преосвященство, не собираюсь рыдать по поводу его отъезда. Вместо этого я приехал к вам просить об одолжении.

— Все, что вам требуется, бейлиф, — это только попросить, — любезно кивнул епископ.

— Я прошу о постели в тихом уголке, Ваше преосвященство, и корма для Неты до утра понедельника. Мне надо в Барселону, но совсем не обязательно быть там до рассвета понедельника. Я думал остановиться здесь как можно дольше. Вообще-то, просто провести спокойное воскресенье в Жироне.

— Мы готовы с радостью предложить вам все, чем располагаем, — сказал епископ. — Бернат проследит за тем, чтобы у вас было все, что понадобится. И вы намерены выехать в понедельник?

— Совершенно верно. Полагаю, дольше я ждать не смогу.