Снайпер

Помощник Полковника вытянул руки Гурова, защелкнул на запястьях Гурова наручники. Взялся за цепь, потащил по паркету бесчувственное тело на середину зала.

– Банан! – позвал он кого-то.

– Ну? – ответил из соседней комнаты молодой голос.

– Тащи сюда колясочку! Провода и всякую приблуду к ней не забудь!

Квартира была просторной, трехкомнатной, не считая темной комнаты, а проще сказать, кладовой, имеющей выход в зал у лоджии, где был собран весь хлам. Плотные шторы на окнах, кровать или диван, тумбочки, стулья да куцые ковры на обшарпанных стенах. С первого взгляда становилось ясно, что постоянно люди здесь не живут.

В большой комнате в одном углу стоял телевизор, правда, импортный и новый, кресла с журнальным столиком у балконного окна, также закрытого шторами, как и вход в темную комнату. Софа вдоль стены, упирающаяся в добротный платяной шкаф, шифоньер с книжными полками. Ковер на всю стену слева от входа. Примечательным было то, что полки заставлены полным собранием сочинений Ленина...

Гуров лежал на самой середине зала.

Банан из коридора вкатил в комнату кресло. Оно напоминало инвалидную коляску. А еще больше походило на приспособление для перемещения буйных, психически нездоровых людей, так как с подлокотников, стоек и подголовника свисали крепкие ремни.

Сзади кресла в небольшом ящике был закреплен какой-то электрический агрегат. Об этом свидетельствовала куча кабелей, тянувшихся оттуда и разветвляющихся десятком проводов.

Гена и Банан подняли отяжелевшее тело Гурова, усадили в коляску.

В это время в зал вошел и Полковник, делая аккуратные глотки кофе из маленькой чашечки. Он посмотрел на работу подчиненных, ничего не сказав, прошел к окну и сел в одно из кресел возле журнального столика.

Поставив чашку и закурив, спросил у помощника:

– Ты его случаем не прибил, Гена?

Тот, затягивая ремнями руки и ноги Гурова, не отрываясь от дела, ответил:

– Работа чистая, босс! Набил уже руку на таких делах!

– Ну-ну! Продолжайте работу. Реостат ко мне на стол. Присоски по всему телу.

– Делаем, босс, делаем, – пыхтел Гена, – сейчас все будет в лучшем виде! Банан, где клейкая лента? Приготовь ее! Как босс врубит аппарат, придется пасть этому уроду запаивать! Иначе барабанные перепонки, на хрен, лопнут, визжать резаной свиньей будет киллер наш!

Банан, возившийся с проводами, подсоединяя их к Гурову, с которого стянули по пояс одежду, ответил:

– Ты свои дела делай. В мои не влазь.

– А ну хорош собачиться! – Полковник окриком прервал перебранку подчиненных. – Лучше работайте быстрее!

Афанасьев допил кофе, погасил сигарету ногой прямо на паркете.

Спустя несколько минут машина была готова к применению.

Полковник подошел, осмотрел. Постучал по ручке кресла:

– Отличный аппарат, не правда ли? По специальному заказу сделан. Такие стульчики в тридцать седьмом в подвалах НКВД нарасхват, по слухам, были. Кололся в них клиент сразу. Умели работать сталинские следаки. Не то что нынешние чистюли. Ну, ладно! Вроде все готово, теперь, Гена, приведи в чувство нашего друга.

Помощник брызнул из приготовленной бутылки в лицо Гурова холодной воды.

Аркадий очнулся.

И сильная боль в области затылка чуть вновь не опрокинула его в бездну тьмы. Но Гена уже сделал укол, и боль отступила. Сознание прояснилось.

Голова Гурова не была строго зафиксирована в кресле, и он смог осмотреться. Увидел двух незнакомых, крепких с виду парней и Полковника, вернувшегося на свое место. Обратился к нему:

– Вот, значит, как ты решил отблагодарить меня, Полковник? Что ж, нечто подобное я ожидал.

– Тогда почему пришел на встречу? – спросил Афанасьев. – Забрал бы свою сучку и сдернул из Москвы? Глядишь, и пожил бы еще! Но тебе деньги нужны! Ради них ты пошел на смертельный риск! Сто штук «зеленых», согласен, это деньги! Но разве свобода не дороже, Ангур?

Гуров отвернулся, проговорив:

– Да пошел ты на!..

Полковник укоризненно покачал головой:

– Ух ты каким ты стал смелым и борзым! За базар свой не боишься ответить? Хотя отвечать тебе придется и безо всякого базара! Кресло удобное? Нигде не жмет?

Аркадий перевел взгляд на Афанасьева:

– Послушай, Полковник, к чему весь этот маскарад? Решил убрать меня, так убирай, я в твоей воле. Один выстрел – и все кончено! Решил поиздеваться, как когда-то над Соболевым в Чечне? Только кого на этот раз ты вербуешь? Своих отморозков? Так они и так послушны, как проститутки.

Полковник встал, подошел к Гурову, произнес:

– Чтобы умереть легко, без лишних и никому не нужных мучений, ты должен всего лишь, дорогой мой Ангур, ответить на два вопроса и подписать одну бумагу.

Гуров усмехнулся:

– Уж не дарственную ли на свою квартиру? Угадал? И всего лишь за то, чтобы все одно умереть? Не многого ли хочешь?

Афанасьев ударом кулака разбил Аркадию губы, выбив несколько зубов. «Хорошо, что челюсть не сломал, паскуда», – подумал Гуров. Полковник потер кулак, сказал:

– Это тебе за разговоры лишние. Значит, мы с тобой по-хорошему не договоримся?

Гуров прошепелявил разбитым ртом, сплюнув кровь под ноги: