Снайпер

Он стал придумывать, как бы заставить осторожного снайпера выглянуть из окопа, хоть бы чуточку демаскировать свою бойницу. Сначала приходил в голову разный вздор: свистнуть? застонать? залаять по-собачьи? Он уже решил, было, что нет никаких способов привлечь внимание гитлеровца, а остается одно: как только стемнеет, перебежать до той кочки и прикончить врага в его окопе. Но ведь немец может уйти раньше! Могут придти сюда другие солдаты: труп-то немцы, конечно, заметили. Да мало ли еще что может быть! Нет, ждать дотемна нельзя, с прячущимся гитлеровцем надо покончить засветло. Как же заставить его выглянуть, демаскироваться?

Волжину все-таки казалось, что средство такое должно быть. И оно нашлось. Нужная мысль сверкнула вдруг, как молния.

Между тем гитлеровец гадал: ушел русский или не ушел? Рассудительный немец склонялся к мысли, что русский еще здесь, так как уйти ему днем трудно. Немец сообразил также, что русский спрятался в одной из воронок. Значит, он очень близко. Неприятное соседство. Опасное. Снайпер решил быть осторожным и пока не выглядывать из окопа. Лучше подождать. Сейчас солнце светит почти прямо на кочку и даже щелочка в маскировке выдаст. Вот когда солнце выйдет во фланг и фронтальная сторона кочки несколько затенится — тогда можно будет осторожненько выглянуть в левую бойницу.

Гитлеровец твердо решил ждать более выгодного для него освещения. Но вдруг он услышал: «Ахтунг!» («Внимание!»). Слово это было произнесено негромко, спокойно и внушительно. Гитлеровец насторожился, ничего не понимая. Кто мог здесь произнести это слово?.. Потом он услышал слова, обращенные непосредственно к нему:

— Внимание! Снайпер! Доложите, что тут у вас произошло?

Судя по тону — начальственному и требовательному, голос принадлежал офицеру. Снайпер был чрезвычайно изумлен: до сих пор не приходилось встречать на снайперских позициях офицеров. Но даже сильное изумление не лишило его осторожности. Он помнил, что не должен демаскироваться, и не спешил выглядывать из своего окопа. Он старался понять, как мог забраться сюда офицер и кто бы это мог быть? Голос был незнакомый… А русский-то, значит, давно удрал. Ну, и славу богу! Соседство было не из приятных. Выглянуть, что ли?

Он все еще медлил и услышал изысканную немецкую брань.

— Я тебя научу отвечать, когда начальство спрашивает! — негромко, но злобно рычал невидимый офицер: — Или ты с перепугу онемел, подлый трус?

Снайпер не был трусом. Несправедливое обвинение обозлило его. Он приподнял занавеску, маскировавшую бойницу, и посмотрел по направлению голоса. Голос шел из большой воронки, густо заросшей бурьяном, но там никого не было видно. Снайпер стал смотреть в бинокль: не мог же он докладывать невидимке, надо знать, с кем имеешь дело. Сначала он ничего не различал, кроме длинных стеблей бурьяна и широких листьев лопухов, потом вдруг увидел направленный на него бинокль.

Снайпер все еще считал, что в воронке сидит немецкий офицер, но инстинктивно схватился за винтовку.

То же сделал и Волжин, так удачно применивший немецкий язык и увидевший врага.

Какие-то доли секунды решили вопрос, кто кого, Волжин нажал на спуск в тот момент, когда немец только догадался, что он обманут.

Один выстрел — и все было кончено. Боевое задание выполнено.

Волжин не без волнения ждал, что будет дальше. Поняли ли немцы, что тут произошло? Труп в траве они уже давно разглядели, но могли думать, что солдат убит осколком шального снаряда или мины. А услышав сейчас выстрел, они могли подумать, что стреляет их снайпер. Во всяком случае пока все было тихо.

И все же выползти из своей воронки Волжин не мог до наступления темноты.

В то время, как Волжин расправлялся с вражеским снайпером, в полку не знали, жив ли он сам. Капитан Ивлев ночью несколько раз запрашивал в роте, не вернулся ли Волжин. Когда снайпер не пришел и утром, многие солдаты и офицеры помрачнели. С артиллерийского НП сообщили, что, по-видимому, Волжин выполнил задание: немецкий снайпер больше не стрелял по амбразуре. Но ведь Волжин мог погибнуть при выполнении задания или позднее. Об этом никто еще не говорил, но многие уже подумывали, а думать так было очень тяжело.

Полковник Зотов, которому командир батальона доложил о случившемся, приказал, как только стемнеет, послать на розыски Волжина разведчиков — пять человек, во главе с сержантом Силантьевым.