Снайпер

Так же тихо дополз до кустов, в которых ранее засек вспышки. Сейчас тут никого не видно – затихли, ждут, видимо, когда мои бойцы перезаряжаться будут. Так и есть, новые выстрелы вспыхнули с другого боку от засады немецких снайперов. А вот и главное действующее лицо: метрах в ста лежит человек – очертания смазанные, видно его плохо, снег тоже не добавляет резкости – попробую поближе подкрасться. Винтовку в руки и снова – на локтях, аккуратно – вперед. Со стороны беглецов стрельба прекратилась совсем – э, нет, мужики, вы чего, поживите еще, хотя бы лет полста. Вы мне еще ой как нужны.

Взрыв гранаты, за ним – второй, вырвали меня из размышлений о вечном. Ни фига себе – уже на бросок подошли? Или это мои архаровцы «выпад» сделали? В принципе, правильно – ребятам теперь и надо сокращать дистанцию, вынуждая немцев открыться. Ого, а это – уже ПТР: один громкий «бах» и снова – тишина.

Человек, с которого я не спускал глаз, чуть привстал – ловлю в прицел, черт, хорошие у гансов накидки, расплывается все. Не знал бы, что там человек, хрен бы догадался. Мягкий, сдавленный глушителем «пыхх» – фигура в камуфляже, чуть подпрыгнув, растянулась на земле. Черт, где второй, наверняка ведь парами лежат. Быстро, но плавно обвожу прицелом место вокруг убитого мной снайпера, но никого не вижу, как же так? Ровный, почти как стол, участок земли перед болотом, только кочка какая-то темная чуть в стороне от трупа фашиста.

Какая на хрен кочка, навожу прицел и понимаю – не успел! Хлестко трескает, выплевывая смерть, немецкий карабин – в последний момент я тоже нажимаю на курок, хотя точно прицелиться и не успевал. Удар, каска противно звенит, и уши как будто ватой заткнули.

Темнота.

– Терпи, командир, нам еще долго выбираться. Не впервой уже, – доносятся слова.

Кто командир, я? Черт, чего произошло-то? Где я?

– О, очнулся наконец! – радостно шепчет тот же голос.

– Где я? – едва шевеля губами, выдавливаю слова.

– Молчи, командир, нельзя тебе говорить. Нормально все, идем домой. Остановиться я решил, передохнуть, пить хочешь? – Послышалась возня и звук откручиваемой крышки на фляге.

– Ага, – опять шепчу я, и тут же к моим губам прижимается что-то холодное. Запоздав с глотком, кашляю, вода течет мне за воротник.

– Не спеши, спокойней, и так весь как сосулька, еще и из фляги за шиворот льешь, – наставительно шепчет голос. Про себя отмечаю присутствие акцента.

– Глаза, не вижу ни хрена, – в несколько приемов выплевываю я слова, пытаясь пошевелиться. Боль пронзает голову тупым штыком.

– Повязка там, командир. Серег, ты чего, не помнишь, что ли, ничего?

Пытаюсь понять – о чем говорит голос с акцентом. Нет, ни фига не понимаю.

– Видел такое. У тебя ранение в голову и плечо, наверняка еще и контузия. Крови потерял много, хорошо еще – пуля не в башке, а в плече застряла.

– Чего произошло-то, какая пуля? – язык после пары глотков воды слушается чуть лучше.

– Так ранили тебя. В голову. Каска спасла, хорошая каска.

Чем больше проходит времени, тем больше начинаю вспоминать. Холод, зараза, в печенку уже пролез.

– Замерз, как в холодильнике лежу, – слетает у меня с губ.

– Дрова кончились, лежи тихо, схожу принесу. Огонь уже гаснет, надо поддерживать.

Вскоре рядом послышался треск и какая-то возня. Постепенно становится теплее.

– Надо отодвинуться немного, а то сгоришь еще. – Ловлю себя на мысли, что голос мне знаком.

– Брат, ты кто? Расскажи хоть – что и где, а то ничего не могу вспомнить.

– Вано я, командир, на задании мы были. Тебя ранило, снайпер немецкий хотел тебе в башке дырку проделать, но плохо у него вышло. Отскочила пуля от каски. Повезло, что не вовнутрь – пуля вскользь прошла, но все же задело серьезно. Долго жить будешь!

– Во дела, – вырывается у меня, и я отрубаюсь.

Очнулся я от того, что почувствовал, как меня куда-то тащат.

– А-а-а, – выдохнул я, не столько от боли, сколько для привлечения внимания.

– О, командир, ты давай, так больше не пугай!

«Вано, что ли?» – подумал я.

– Вано, ты? – спросил я, уже понимая, что ответ мне известен.

– Так точно. Ну, что, главный, вспомнил чего?

– А что, забывал разве? – недоуменно ответил я вопросом.

– Так не помнил ты ни хрена. Очнулся и давай вопить – кто я, где я?

– Да ладно! Давно? – я попытался дотронуться до головы. Даже рукой двигать – и то больно.

– Не трогай, там повязка.

– То-то думаю – чего так темно. Башка трещит, сейчас лопнет, наверное, – скорее простонал, чем сказал я, – поправь повязку, а то не вижу ни фига.

– Чего помнишь? – вновь спросил Вано и аккуратно сдвинул бинт у меня на голове, открывая тем самым глаз.

– Во, теперь норма. Да хрен его знает, Вано, чего я помню? Шел вроде за вами. В кого-то стрелял, потом вспышка в мою сторону…

– Я тебя нашел, когда стало ясно, что враги все убиты. Мы разбрелись все. Парни на север ушли, я прикрыть остался. Видел, что кто-то убил стрелка, который в кустах напротив нас сидел.

– Я второго упустил, переиграл он меня. Пока разглядывал округу, он меня и поймал.

– Видел я, только не упустил ты его, – покачал головой Вано.

– Как так? – голова стала болеть еще сильнее, и я откинулся на землю.