Снайпер должен стрелять

И все же червь сомнения продолжал подтачивать уверенность Митаси. Не Дику же было объяснять, что дистанционно управляемый робот — прошедший день, корни его уходили в фантастическое прошлое, а не в реальное будущее. Да, можно готовить команду, способную в два, четыре раза быстрее и надежнее выполнять специальные и в определенном смысле уникальные задания. Но каждый робот дистанционного управления — это улика. Опасность обнаружения вживленных в мозг электродов всегда как дамоклов меч будет висеть над судьбой конструктора, изготовителя этого самого биоробота. «Крыса», любая из них к сожалению, обладает одним скверным свойством — имеет облик человека. Кому докажешь, что это уже не человек, а функция, что исходным материалом для нее был недочеловек, нечто поднятое со дна жизни, откуда возвращения в человеческое общество все равно нет, и что говорить здесь о конституционно защищенных правах — бессмыслица.

Кадзимо Митаси понимал, что все эти оправдывающие его рассуждения не более чем сотрясения воздуха и попади он в руки присяжных — конец может быть только один: любой прокурор разрисует его так, что и при помощи ста лучших защитников не отмоешься.

Все чаще вспоминал он канувшего в безвестность Стива Конорса, все яснее понимал, что будущее за тем направлением, по которому намеревался двигаться Стив.

Ненависть доктора Митаси к нему росла, подогреваемая затушеванным ощущением бессмысленности проделанной работы, потому что открытия его оставались частностями, которые можно было использовать в психиатрии, но… но оставаясь всего лишь руководителем клиники. А мечталось в течение многих лет о другом, мечталось вплоть до провала Пауля Кирхгофа.

Странные чувства овладели Кадзимо Митаси, когда он понял, что Стив Конорс наконец себя обнаружил. Неделю он дал себе пофантазировать, с восточной изощренностью изобретая способ мести. Но фантазия уступила место трезвому расчету. К Дику Чиверсу направили посланца с предложением исследовать возможность захвата Стива Конорса и его оборудования (о Линде и Вере доктору еще ничего не было известно).

Нельзя сказать, чтобы решение это далось легко. Знай он, что нарвется на тот же дуэт — Монд — Городецкий, — ни за что бы не решился он на новую авантюру. Видимо, чувствуя это, Дик Чиверс последний факт от него скрыл, и, как всегда, за что бы он ни брался, успешной операцию можно было считать лишь частично. Конорс и Линда были в руках Митаси, но Вера Хестер и, главное, оборудование оказались вне пределов досягаемости, и, похоже, заполучить их скорее всего не удастся, хотя Дик и заверял его, что не все еще потеряно. Ставку приходилось делать на Стива Конорса, бывшего Джонатана М. Хестера.

Стив Конорс постепенно привыкал и к неожиданно возвращенному имени, поскольку никто не собирался именовать его доктором Хестером, и к обстановке, в которой он оказался.

Демонстрация «зверинца» произвела на него не то впечатление, на которое, видимо, рассчитывал Кадо. Поразила его не столько судьба, уготованная Линде, сколько примитивность экспериментов, проводимых Кадзимо Митаси. Внешне выглядело все весьма эффектно и на профанов произвело бы, вероятно, большое впечатление. Но насколько же плохо надо было разбираться в сегодняшнем состоянии мира, чтобы позволить увлечь себя экспериментаторством в области, резко осужденной еще в конце 70-х годов, когда Хозе Дельгадо предложил перенести свои опыты с приматов на человека. Открытое вмешательство в физиологию, когда на каждом углу кричат о правах человека? Что это? Наивность или старческий маразм? Бедняжка Митаси так и не сдвинулся с мертвой точки, отстав от современного уровня науки, как минимум, на те самые десять лет, что они имели счастье не видеть друг друга.

Однако «бедняжка» Митаси весьма недвусмысленно заявил о своих намерениях. Но чем больше Стив думал об этом, тем менее грозным представлялся ему бывший учитель. Почему ненависть, вынашиваемая столь долго, не превратилась в банальную расправу? Оправдан ли риск, связанный с похищением его и Линды почти из рук полицейских, явно рассчитывавших на успех? Где гарантия, что Доулинг не найдет возможности добраться до этого так называемого научного центра? Почему именно сюда понадобилось привезти Конорса, а не спрятать где-нибудь в менее приметном месте? Или Митаси не подозревает, чем для него обернется обнаружение «зверинца»?

Далеко не на каждый из возникших вопросов Конорс мог найти удовлетворительный ответ. Но ум его, привыкший к решению и более сложных задач, упорно искал ту единственно правильную линию поведения, которая позволила бы не просто спасти шкуру, а побудила бы Митаси пусть на короткое время, но принять его как равного.

Кадзимо Митаси не мешал ему размышлять, давая, видимо, дозреть до полной капитуляции. Первым ее признаком должен был стать тот самый отчет, который так категорично потребовали от Конорса. Понимая, что за ним наблюдают, он достаточно много времени проводил за столом, демонстрируя покорное прилежание.