Снайпер должен стрелять

— Ну, начну с самого простого. Чарлз, Марк, вы обратили внимание, что когда Кид расчищает дорогу к шале, по ее сторонам образуются вертикальные срезы?

— Ну да, — откликнулся Чарлз.

— Что вам они напоминают?

— А нельзя ли ближе к делу? И без загадок, — поторопил его Маккью, которому боковые срезы дороги ничего не напоминали.

— Хорошо, — усмехнулся Андрей. — А мне этот срез напомнил вафлю — этакая мякоть с колючей прослойкой. Колючая прослойка — это наст, успевающий все же образоваться, несмотря на еженощные снежные заряды. Наст этот я почувствовал и тогда, когда спускался к шале с горы, предназначенной для фристайла. Утром на другой день я попытался найти свой след. Снизу его не было видно, но гора заслоняла и те пропасти, что были за ней, да я на какое-то время и забыл про них. Тогда-то я и увидел нечто вроде просеки, поднимающейся высоко в горы. Я на подъемнике опять добрался до домика-раздевалки. Пропасть была на месте, но за ней начинался подъем, уж очень напоминавший трамплин. С него можно было разогнаться, перепрыгнуть пропасть и уже практически без риска спуститься к шале.

— Если я вас правильно понял, — перебил его Монд, — вы ведете к тому, что преступник воспользовался как бы каскадом трамплинов?

— Да, — сказал Андрей, — и, когда эта безумная мысль пришла мне в голову, я решил проверить, а нет ли на нашей горе еще какой-нибудь лыжни, кроме моей. Ведь прошло-то всего две ночи. Тут мне и вспомнился срез дороги, так сказать, «эффект вафли». Я еще раз поднялся на подъемнике, прихватив с собой лопату, вырыл поперек горы небольшой окопчик, начиная примерно с того места, где спускался сам. Нашел сначала свою лыжню, а потом еще одну под снегом, оставленным двумя снежными зарядами. Продавленный наст очень хорошо ее сохранил. Я уже не сомневался, что убийца попал в шале именно таким путем. Оставалось выяснить, действительно ли существует каскад трамплинов, которыми можно было воспользоваться? С вертолета я увидел и сфотографировал этот каскад. Снимки — это уже специальная съемка — показали мне и лыжню по всей длине трассы, которую выбрал преступник.

— И все это представляется вам вероятным? — с сомнением спросил Монд.

— В том-то и дело, что нет, несмотря на то что факты, казалось бы, — вот они. Невероятность в самой структуре каскада. Посмотрите на схему. — Андрей вынул из папки рисунок, на котором в разрезе изображались по всей длине трасса спуска и пересекающие ее пропасти. Все склонились над ним.

— Общий перепад высоты восемьсот метров?! — с удивлением воскликнул Марк.

— Да, — подтвердил Андрей, — площадки отрыва от трассы, видите, вот они, все три. Но обратите внимание на крутизну спусков. Скорость на первом же отрезке должна быть такой, что лыжника швырнет чуть ли не сразу к шале. Что бы от него осталось, легко представить — мешок с костями. Но он-то оказался живехонек! Невероятная вероятность. Надо бы, конечно, сделать расчеты. Но я успел провести кое-какие эксперименты. Мы с одним умельцем сделали макет этого каскада и пускали по нему разного веса шарики — все с первого же трамплина улетали черт-те знает куда.

— Андрей, — Чарлз явно приуныл, — все это очень интересно, просто-таки захватывающе интересно, но дальше-то что?

— Дальше надо посмотреть, что там накопали ваши сотрудники, Чарлз.

Только тут вспомнили, что обещанные пятнадцать минут давно прошли. Чарлз нервно ткнул пальцем в кнопку переговорного устройства и, уставясь в пространство, словно к нему-то и обращался, спросил:

— Где материалы?

— Материалы готовы, сэр, — прогудел динамик.

— Давайте их сюда.

Секретарь положил бумаги на стол Маккью и вышел.

Андрей, словно они предназначались именно ему, сгреб всю пачку документов и, просматривая лист за листом, передавал их Монду. Остальных присутствующих документы, похоже, интересовали меньше. Не сговариваясь, все согласились, что последнее слово останется за Андреем и Мондом.