Снайпер в Афгане. Порванные души

– Хорошо. Немного разомнитесь, тянуться не надо. Подойдете в девятнадцать ноль-ноль. Ясно?

Кто-то поинтересовался, как нам к нему обращаться. Он коротко ответил:

– Славик.

Хорошее обращение для армии!

* * *

Тот, кто служил, прекрасно знает, что армия, предельно обостряя интуицию, всерьез и надолго подавляет интеллект. Во всяком случае, у солдат. Поэтому все, что рассказывал Славик о себе, мы принимали за чистую монету и лишних вопросов, как правило, не задавали. Тем более что это и не принято было: посторонних вопросов он не любил и зачастую попросту на них не отвечал, как будто мы и не спрашивали. Кроме того, Славик был очень немногословен.

Теперь, правда, по прошествии стольких лет, сопоставив разрозненные факты и обрывки разговоров, я кое-что о Славике для себя уяснил.

Прапорщик Вячеслав Юрьевич Лепилов не был тем, за кого себя выдавал. Я совершенно уверен, что под этим видом скрывался элитный офицер одной из спецслужб. Ориентировочно, исходя из его тридцатилетнего возраста, можно предположить, что он был в чине капитана, а может, и майора, и, скорее всего, представлял разведуправление или войска КГБ. Вполне возможно, что в нашей воинской части этот человек готовился к какой-либо своей операции, а может быть, и что более вероятно, его у нас просто зачем-то спрятали на полгодика: отпуск на «курорте Файзабад» – слишком уж вольготно он провел эти шесть месяцев. Есть много фактов, подтверждающих мои предположения. Но я начну с главного – с его «легенды».

После третьей или четвертой тренировки Славик рассказал нам историю своей жизни. По его словам выходило, что сразу после десятого класса он был призван в армию и попал служить в воздушно-десантные войска. Прошел учебку по специальности «командир разведотделения», потом еще год служил в спецназе какого-то разведбата и на втором году по направлению части поступил в Рязанское высшее командное военное училище (всегда добавлял: имени Ленинского комсомола). Но через три года Славик был отчислен из училища за дисциплинарный проступок, якобы за драку, и вернулся дослуживать в часть. Оттуда он был направлен в школу прапорщиков и потом несколько лет служил на разных должностях.

Далее начинается головокружительная карьера великого залетчика. Его за очередную драку чуть было не отдают под трибунал, но Славику удается избежать этого и перевестись в погранвойска КГБ СССР. Там он служил тоже прапорщиком, и тоже несколько лет все было спокойно, и вдруг за новую провинность Славика в виде наказания переводят в общевойсковую часть где-то в ТуркВО. И уже оттуда по расширению штатов – к нам.

Тогда все это казалось нам весьма убедительным и заодно снимало много щекотливых вопросов, например об источнике столь обширных познаний в области деятельности войск специального назначения, о феноменальной подготовке простого прапорщика-тыловичка и так далее. Но зато сейчас у меня возникли иные, не менее интересные вопросы.

С чего это вдруг человека, полтора года отслужившего рядовым и три года курсантом, возвращают дослуживать в часть? Насколько я знаю, военное училище – не дисбат. Как бывшего курсанта-дебошира принимают в школу прапорщиков? С чего это вдруг ВДВ делится своими людьми, пусть и залетчиками, с войсками КГБ, с чего вдруг погранвойска КГБ СССР принимают с распростертыми объятьями к себе такую цацу и как КГБ, который сроду ни с кем и ничем не делился, отдает такого парня Вооруженным силам?

Кроме того, существовала масса незначительных фактов, которым мы тогда не придавали должного значения. Например, с утра и до вечера Славик ходил по всему полку в своем намозолившем всем глаза спортивном костюме, а если было слишком жарко, надевал вместо куртки обыкновенную черную футболку. Правда, был еще один человек, позволявший себе роскошь пройтись иногда по территории в эластиковом костюмчике – замначальника штаба майор Кондратько, который попутно занимал странную должность начальника физической подготовки личного состава части. Но допускал он такую вольность только на время проведения полковых спортмероприятий, максимум на два часа в день.

Да и все остальное поведение Славика было под стать его форме одежды и обуви! Днем он уставную обувь не признавал, только по вечерам – на тренировках. Честь не отдавал никому, делал исключение лишь для комполка и начальника особого отдела – здоровался с ними за руку! А подполковник Сидоров, к слову, даже комбатам руки не подавал. Никогда! Служебных дел у Славика явно абсолютно никаких не было. И еще пара интересных деталей: человек, который буквально бредил спецназом (благо «легенда» позволяла говорить на эту тему практически открыто) и войной, ни разу не сходил ни на одну операцию, хотя имел сколько угодно возможностей сделать это в любое время и с любым подразделением на выбор.