Снайпера вызывали?

Я полагаю, что остальные трупы уже шли по вашей наводке. Ведь сначала Переслегин расправился со своим обидчиком, а потом то ли вошел во вкус, то ли просто решил объявить войну богатым. Во всяком случае, Григорьич был достаточно виртуозен — для каждого очередного убийства он применял новый прием.

И, кстати сказать, мои подозрения насчет вас, Андрей Васильевич, укрепились, когда дважды была повторена фигура снайпера. Да какое там дважды! Если приплюсовать Снеговика — то трижды! А такой деятель, как Переслегин, придумал бы что-нибудь более эффектное.

Крутченко был действительно фигурой номер один — достаточно одиозен, достаточно скандален. О нем писали все газеты, в том числе коммунистические — излюбленное чтение Переслегина после того, как с ним случилась беда. И следующая жертва уже была ему подсказана, не так ли, Андрей Васильевич?

Раменский молча кивнул.

— Потом вы решили руками Переслегина устранить кое-кого из мешавших вам «больших людей». Погибли Гатов и Железнов. И, наконец, вы устранили своего главного рыбного конкурента — Снеговика.

Что ж, вы поработали неплохо. Нет-нет, я вовсе не думаю, что вы такое уж кровожадное чудовище. Ведь это всего лишь бизнес, не так ли?

Наверняка вы собирались остановиться на Снеговике. Недаром Ренат в последний визит к старикану размешал ему снотворное в стакане в такой дозе, что она мгновенно отправила бы Переслегина на тот свет.

Все, операция была закончена. Винтовка, которая принадлежала Карташову и из которой стреляли в вас дважды, сработала еще раз — из нее Переслегин убил Снеговика. Вы, как жертва неудавшегося покушения, — вне подозрений. Все мешавшие вам люди устранены. Теперь можно жить спокойно и набирать новые обороты.

Но вы проиграли, связавшись со мной. Наверное, вы просто не представляли, с кем имеете дело, иначе не решились бы делать из меня «козла-провокатора» и засылать меня к Рифмачу, сыграв на моем интересе к вашей теории о причастности Рифмача к покушению на вас.

Знаете, какая самая частая фраза в американских боевиках в сценах во время выяснения отношений? «Ты меня использовал!» Вот и вы, Андрей Васильевич, решили меня использовать для того, чтобы убрать со своей дороги Фомичева и вздохнуть наконец спокойно.

— А доказательства? — хитро прищурился Раменский. — У вас есть факты? Вы что, собираетесь предъявить все эти свои соображения в милиции?

— В общем, нет, — пожала я плечами. — Давайте поедем к вам в офис и обсудим сумму, которую вы заплатите за мое молчание.

— Уважаю деловой подход, — сразу же согласился Раменский.

Мы вышли из кабинета и проследовали к выходу. На крыльце Раменский полез за сотовым телефоном — ведь он отпустил машину, рассчитывая пообедать со мной в «Нимфе». Но я указала ему на свой автомобиль.

— Поедем на моем, хорошо? — предложила я. — Или вам не пристало кататься на «Ладах»?

— Да нет, отчего же? — пожал плечами Раменский. — Я по натуре демократ…

— Собственно, это не моя «Лада», — как бы невзначай сказала я, гоня машину по центру. — Знаете, чей автомобильчик?

— Что? — рассеянно отозвался Раменский. — Нет, не знаю. А какая разница?

— Да нет, — пожала я плечами. — В общем-то никакой. Просто у вас есть еще грешок на душе. Я имею в виду Клару Анищенко.

— Хм! И это вы раскопали? — изумился Раменский. — Ну а Клара-то тут при чем?

— Это машина ее приятеля, Володи, — пояснила я. — Он, кажется, обеспечивал дизайн в вашем офисе. Просто вчера я за ними проследила. Знаете, очень милые люди… Кажется, вы урегулировали с ними свои отношения, не так ли? Я не ошиблась?

— Нет, — настороженно ответил Раменский. — Правда, Володя вчера ко мне не приехал.

— Напился, — пожала я плечами. — Вместе со мной, кстати. Мы подружились, если вам интересно. Настолько, что, когда утром я не смогла завести свою машину — мотор глохнет, проклятый, — Володя одолжил мне свою тачку. Тут, кстати, ваш подарок. Маг очень понравился Володе, он все порывался ехать, но мы с Кларой его не пустили. Вписался бы в первый же столб.

И я нажала кнопку магнитофона, предварительно вставив туда кассету с рэп-классикой — ритмичным бормотанием солиста на фоне мелодий Пуччини и Чайковского. Мой босс в ужасе смотрел на магнитофон и, когда вновь обрел дар речи, немедленно попросил:

— Знаете что, Женя, остановите-ка вот на этом перекресточке.

— А что такое? — медленно спросила я, проезжая на зеленый.

— Нет… ничего, — в отчаянии бормотал Раменский. — Слушайте, мне нужно выйти.

— До офиса не потерпите? — пошутила я. — Пивка небось перебрали?

— Немедленно остановите! — взревел Раменский. — Вы что, оглохли?

Андрей Васильевич попытался было открыть дверцу, но я прибавила скорость. Тогда он попробовал ухватить меня за руку, и мы чуть не врезались в проезжавший слева бензовоз. Раменский побледнел и взмолился:

— Женя… Женечка… Я умоляю вас… Остановите эту машину! Сейчас… Господи, еще три минуты! Даже две с половиной!

— Вы о чем? Я что-то не пойму. Мы уже почти приехали. Еще минут пять…