Снайперская «элита» III Рейха. Откровения убийц (сборник)

Большие участки земли оставались необработанными, но за использование ее в личных целях брали штраф. У нас не было денег даже на покупку керосина или соли. Откуда было взять деньги? Мы и так уже продали наши куртки, чтобы не умереть с голоду. Многие из наших товарищей по несчастью настолько ослабли от недоедания, что едва могли ходить, и за ними присылали грузовик, который отвозил их на поле. Государственный план требовал сдать с каждой коровы восемь килограммов масла, от каждой курицы – шестьдесят яиц. Крестьян, неспособных выполнить план, власти называли врагами государства и нередко отправляли в исправительно-трудовые лагеря, где те умирали от непосильного труда и голода. К весне у домашних животных был жуткий вид, потому что они проводили зиму на открытом воздухе, даже по ночам, когда температура опускалась до минус пятидесяти градусов. Как корова может давать молоко после суровой зимы, если она, по сути дела, превратилась в мешок с костями? Да и какое это было молоко? Те, кто пил его, не прокипятив, нередко серьезно заболевали. Несколько молодых людей даже умерли, не получив медицинского обслуживания и не имея никаких лекарств.

Летом 1949 года, после жатвы, семьи Хоферов и Монтвиласов решили тайком вернуться в Литву. Им удалось бежать, но после месяца скитаний по тайге их поймали, вернули обратно, осудили и отправили в лагерь. Детей у них отобрали и отправили в детский приют в Типте.

В Облуши, расположенной восточнее Иркутска, снег в этом году выпал рано. Не успели мы закончить сбор урожая, как на землю лег снег. В те дни умерло много пожилых людей, которым было нечего есть. Мне пришлось вырыть не одну могилу на кладбище, буквально вгрызаясь в слой вечной мерзлоты. Земля была настолько твердой, что приходилось отогревать ее кострами.

Сначала местные жители встретили нас с опаской и относились к нам недоверчиво. Им сказали, что все мы враги государства, спекулянты и фашисты, паразиты и кровопийцы народа, эксплуатирующие чужой труд. Однако их мнение быстро изменилось, когда они увидели, что литовцы – трудолюбивые, работящие люди в отличие от большинства русских, чьи мужчины лодырничали и все дни пьянствовали. Особенно это касалось тех русских мужчин, которым посчастливилось выжить в войне.

Из Жигаловского района в нашу деревню прибыла комиссия. Глава района и партийный секретарь решили проверить количество собранного урожая пшеницы. Чтобы покрыть издержки других колхозов, они пожелали значительно увеличить планы сдачи государству сельскохозяйственной продукции за наш счет. Дело заключалось в том, что они заранее отрапортовали в Москву о выполнении поставленных планов, но фактически это было неправдой. У самих крестьян не было хлеба, чтобы прокормить себя, но комиссию это нисколько не интересовало. Ее интересовало лишь выполнение плана, и ради этого начальство при необходимости было готово изъять у нас даже то малое, что предназначалось для нашего собственного пропитания. Фактически мы были на положении рабов и не имели никаких прав.

Почвы в Восточной Сибири плодородные, и если бы такая земля принадлежала литовским крестьянам, то они превратили бы эти места в настоящий рай. Однако коммунистам, которые нисколько не заботились жизнью простого народа, подобные варианты просто не приходили в голову по причине их ограниченного ума. До большевистской революции народ России был трудолюбивым и зажиточным. Русские крестьяне собирали такие богатые урожаи, что их амбары буквально ломились от насыпанного в них зерна. Однако при нынешнем общественном строе и коллективной форме ведения сельского хозяйства коммунистический гектар земли давал лишь 500 килограммов пшеницы вместо дореволюционных восьми тонн, когда использовались правильные агротехнические методы. Государственный план поставок был настоящим пугалом для крестьян. Во-первых, нужно было обязательно сдать требуемое количество сельскохозяйственной продукции. Затем им предстояло платить за семена, которые государство выдавало им для посева. Следовало также заплатить тракторной бригаде за использование техники при вспашке земли. Все мясо и масло нужно было сдать государству. Каждый крестьянин получал лишь 600 граммов зерна для личного пользования. Оплата за труд подвергалась налогообложению и всевозможным вычетам, вроде «добровольного государственного займа». Оставались лишь жалкие гроши, которых редко хватало на покупку еды.