Снаружи и внутри Приключения микронелов. Книга первая (СИ)

- Прав, прав. Дай ребёнку повзрослеть. Она всё ещё не отцепилась от твоей юбки. Возвращайся домой.

Муж явно соскучился, поняла Мариам.

- Ну, хорошо, Мик, хорошо. Я возвращаюсь.

- Ну, вот и ладно, - в голосе мужа прорезались довольные нотки. - Привет Настёне. - Михаил сделал паузу. - Маша, хочу блинов.

- Передам. Будут тебе блины, успокойся. Хоть бы Лина скорее вернулась, - вздохнула Мариам.

Мама уехала, наготовив еды и надавав советов, взяв честное-пречестное слово не пить. Звонить два раза в день. И вообще. Ксения предупредила, что завтра не придёт, семейные дела. Ну и славно. Опека хорошо, но уже хотелось побыть одной.

Настя старалась не думать о происшедшем, но время от времени её просто окатывал ледяной ужас. А если бы не спросили Аксиому! А если бы Главный послушал начмеда и не стал разбираться, а поверил Ледище и Ленке! А если бы она подкупила и Кондрата! Ещё и Яновских что-то накатала...

Странно, но мысли о глупой сплетне, распущенной Вереной, её вообще не занимали. Только время от времени Настя удивлённо распахивала глаза и мотала головой, как лошадь. Как будто от овода отмахивалась. Или слепня.

***

- Учитывая ваши заслуги, многолетнюю работу в госпитале, вашу роль в более-менее благополучном окончании происшествия с МС-01/23, я готов...

- Три благодарности в приказе! - перебила Петровская Главного.

- Да, и это тоже. Конечно. Я готов рассмотреть ваше заявление об увольнении по собственному... Но при условии...

- Как увольнение? - опешила Леда. А в голове пронеслось: "Ах ты, щенок! Тебя просили, недоделка, что сказать?" Эти мысли касались Кондрата и никак помочь не могли. А Главный продолжал:

- А вы чего ожидали? Четвертой благодарности?

- Не меньше! - Сергей покачал головой и включил запись Аксиомы.

Лаледа молча просмотрела, закусила губу и ещё помолчала. Потом сказала:

- При каком условии?

- Вы извинитесь перед Роллен. Публичных разбирательств не будет.

- Ну, ты даёшь, - и подчеркнула тоном, - Серёжа. Ладно. Давай бланк заявления.

***

Леда Романовна Петровская явилась извиняться в ординаторскую второго отделения гастроэнтерологии. Под её взглядом все врачи молча исчезли из поля зрения. Кроме Насти. У той чуть опять слезы не брызнули.

Женщины смотрели друг на друга. Потом Настя проблеяла, хотя хотела спросить очень твёрдо и решительно:

- Ну за что? Зачем?

- А что, ты никогда не злилась на соперницу? Не хотела разорвать её в клочки?

Настя даже растерялась под суровым взглядом:

- Я разве вам... Ну, злилась... Но я вам ничего плохого не делала!

- Ты с Ивом встречалась, говори честно? - Леда как начала наступать, так и забыла, что пришла извиняться.

- С кем? Да я такого даже не знаю.

- Кэп Иван Спиванский.

- Кто-кто? - Настя никак не могла совместить строгого сухого кэпа с красивым романтичным именем Ив. - Да он же старый, - Настёна призадумалась. - Мы как-то с ним поговорили пару раз, он интересовался, как дела у родственника, - Настя пожала плечами и продолжила:

- Парень лечился у нас в отделении, обычном. Кэп хотел пристроить родственничка на микролечение, я разузнавала возможности. По его просьбе, - Настя подчеркнула голосом "его". И продолжила:

- Но там был обычный гастрит, без осложнений. Показаний нет, ничего не натянешь. Да это было-то давно... Он, в смысле, капитан, предложил в кафе сходить, кофе попить, поговорить. Мы поговорили, и всё. И родственник его уже тогда поправился, больше не обращались.

Настя остановилась и подумала: "А чего это я оправдываюсь?"

Леда ненадолго задумалась, потом медленно протянула:

- Ну, всё равно. Теперь ничего не вернёшь.

Спиванский плохо восстановился после происшествия и ушёл на пенсию. Они больше не виделись. Он не хотел вообще никого видеть.

- Что, ты не завидовала молодым девчонкам?

- Да нет, - ну да, чего ей завидовать. Двадцать пять локальных.

- И не думала, что была бы в сто раз лучшей женой, чем какая-то курица, которая отбила у тебя парня?

- Я вообще замуж пока не собираюсь.

- Да что с тобой разговаривать. Ничего не понимаешь, ничего не хочешь. Я, конечно, ухожу из госпиталя. Вернее, меня уходят.

Горькая улыбка тронула губы Лаледы, на лице появилось трагическое выражение, в уголке глаза показалась слезинка. Она произнесла дрожащим голосом:

- Со мной так легко расправиться...

Но Насте было не жалко. Она прекрасно помнила, как Леда ненароком протаранила кишку пациента. Ошибку можно было бы понять, ну, растерялась, перепутала. Но Петровская на неё свалила свою вину, и начала прямо там строить козни. Мгновенно сориентировалась. С больной головы на здоровую.

Настя спросила резко, даже грубо:

- Вы зачем пришли?

- А, да, - та промокнула слезы платочком-промокашкой. - Извиниться пришла. Была не права. Сожалею.

"Сожалеет она, - подумала Настя. - Вот уж прямо. Врёт. Не врач эта Ледища ни одного раза. По правде, дорога ей в тюрьму или, в крайнем случае, на пенсию. Но она как-то, конечно, вывернулась. Её просто уволят. По собственному, чтобы не выносить сор из избы".

Роллен всё молчала, и Петровская добавила, на всякий случай:

- Прости.

- Бог простит, - сказала Настя машинально.

- Я дам тебе совет.