Снег и туман

– Теперь про духовных зверей. Их мощь определяется двумя вещами: силой самого зверя и духовной силой его хозяина, то есть мастера духа. Их не так просто сложить вместе, и мощь животного является результатом очень запутанного слияния двух. Позже я объясню тебе это еще раз и подробнее, сперва может быть непонятно. Используя зверя в бою, мы все время направляем поток своей энергии внутрь Печати, и с каждым импульсом сила и мастера, и зверя растет. Представь, что Печать – это колокол, а духовная сила – бревно, которым по нему бьют: чем больше ударов, тем сильнее звон – тем больше сила.

Ци Лин выглядел растерянным, его рот слегка приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но не смог. Парень неосознанно сделал несколько шагов к князю, будто бы плененный чудесным светом его линий.

– Со временем ты научишься, в будущем я все тебе объясню. Так или иначе мы… – тут Инь Чэнь, словно вспомнив о чем-то, неожиданно замолк. Он медленно оделся, застегнул серебристо-белое одеяние и повернулся к своему апостолу. – Тебе следует кое-что знать…

– И что же это? – юноша, тяжело и часто дыша, завороженно смотрел в глаза собеседника.

– Мастеров с одинаковыми линиями духа может… эм, тянуть друг к другу, – мужчина накинул оставшуюся из одежды мантию и махнул рукой перед лицом Ци Лина, отчего то моментально покрылось слоем инея. От резкого холода у парня перехватило дыхание, и он тут же пришел в себя.

Его брови взмыли вверх:

– Что ты такое говоришь? Тянуть друг к другу? Что это еще за шутки, мы же оба парни… – запротестовал Ци Лин, не удержавшись от хмурого взгляда в сторону Инь Чэня.

«Да если я и смотрю на тебя, то только потому что никогда таких не видел, лицо у тебя светлое, но то и верно для того, кто в жизни не пахал землю под палящим солнцем!» – подумал молодой человек.

– Так происходит, потому что между князем и апостолом, делящими Печать, образуется связь. Она естественная и нерушимая, а разделяющие ее люди преданы друг другу до самой смерти. Это похоже на любовь: вы готовы пожертвовать всем ради другого, – князь взглянул на вытаращившего глаза парня и, вздохнув, продолжил. – Если же говорить с перспективы духовной силы, то мастеров к ней тянет инстинктивно. Чем она выше, тем больше мы видим в ней красоты и тем фатальнее сила притяжения. На тех, кто имеет одинаковые линии духа, притяжение работает еще сильнее и напоминает одержимость…

– Уж лучше смерть…

– Не бойся, тяжело только в начале. Постепенно ты привыкнешь к подобным ощущениям. Помешательство, появившееся из-за схожей силы, со временем начнет исчезать и мало-помалу превратится в искреннее доверие. Тогда-то такому, как ты, и станет понятна разница. На деле это совершенно особенное чувство… Вот только вы, люди, очень часто все путаете…

– Ну хватит, заладил тут… Можно подумать, ты не человек, – Ци Лин устало потер виски.

– Когда-то я был им… – на прекрасном лице Инь Чэня появилась слабая улыбка.

У Ци Лина волосы встали дыбом, и он тут же отскочил назад.

– А сейчас ты кто?!

Немного помолчав, мужчина отвел взгляд в сторону:

– Я и сам не знаю, кем нас… можно назвать. Кто-то считает нас богами, другие – демонами, третьи верят, что нас на самом деле не существует, а четвертые, что мы – монстры… – равнодушно произнес он, глядя куда-то в глубину леса.

Сердце юноши потихоньку успокоилось, он взглянул на холодное и прекрасное лицо мужчины, на которое легла едва заметная тень грусти. «Неужели даже богоподобных князей могут тревожить подобные вещи?» – Ци Лин тряхнул головой.

– Так это что значит?.. В будущем мне будут нравиться только мужчины? Спасибо, не надо такого… Матушка моя еще от меня и внуков-то не дождалась… – кашлянул апостол, а затем неловко прошептал: – Хоть и в живых-то ее уже нет…

– Тебе не нравятся мужчины – только я. – Инь Чэнь нахмурил густые брови, засомневавшись в умственных способностях своего апостола. Выглядел тот вполне прилично, не могли же у него быть проблемы с головой.

– А есть разница?! – бросившись на колени и всплеснув руками, с безутешным видом воскликнул Ци Лин. – За что мне это?..

– Да не нравлюсь я тебе – это просто пример! – Седьмой князь вскинул руку, и негодование парня тут же стихло, заглушенное заполнившими его рот кусочками льда. Однако глаза его по-прежнему оставались широко раскрыты, и в двух черных и полных отчаяния жемчужинах словно было написано большими буквами: «ВСЕ КОНЧЕНО!». – Чувства между князем и его апостолом очень сложны и не похожи на семейные или на дружеские. Человек, столкнувшийся с такой связью впервые, и правда может спутать ее с любовью: ты чувствуешь, что для тебя нет никого другого, ничего не сможет вас разлучить. Эти эмоции очень сильны и даже немного разрушительны. У людей нет названия для подобной привязанности, и я не знал, как тебе ее объяснить, поэтому и привел грубоватое сравнение… Но если быть более точным, то можно назвать эту связь родством душ, когда двое полностью понимают и чувствуют друг друга.