Снег на кедрах

Он двинулся в сторону Элинор Доукс, которая сидела за стенотипом. Прошел мимо, кивнул судебному приставу Эду Сомсу, взял со стола с вещественными доказательствами документ и вернулся к свидетелю.

– А теперь посмотрите, Гораций, – обратился к нему Нельс. – Я прошу вас взглянуть на вещественное доказательство, о котором вы уже упоминали, ваш отчет о вскрытии, который, по вашим же словам, точно отражает ваши выводы и заключения. Будьте так любезны, возьмите отчет и прочтите про себя абзац четвертый на странице четыре; мы подождем.

Пока Гораций читал, Нельс вернулся к столу, где сидел подсудимый, и отпил из стакана воду. Его стало беспокоить горло – голос сделался сиплым и гнусавым.

– Прочитал, – сказал наконец Гораций.

– Хорошо, – отозвался Нельс. – Скажите, правильно ли я понял следующее: в абзаце четвертом на странице четвертой отчета вы пишете, что Карл Хайнэ утонул и именно это стало причиной смерти?

– Да, правильно.

– Значит, вы заключаете, что он утонул?

– Да.

– И у вас нет никаких сомнений?

– Конечно, есть. Сомнения всегда есть. Вы не…

– Одну минуту, Гораций, – перебил его Нельс. – Вы хотите сказать, что ваш отчет о вскрытии неточен? Вы это хотите сказать?

– Отчет точен, – возразил Гораций. – Просто я…

– Вы не могли бы прочесть вслух последнее предложение абзаца четвертого на странице четвертой вашего отчета? – попросил Нельс. – Абзаца, который вы только что читали про себя? Будьте любезны, прочтите.

– Хорошо, – ответил Гораций. – Тут говорится… цитирую: «Наличие пены в дыхательных путях и вокруг губ и носа покойного указывает на то, что тонувший, без сомнения, был жив в момент погружения в воду». Конец цитаты.

– …без сомнения, был жив в момент погружения в воду? Так, Гораций?

– Именно.

– Без сомнения, – повторил Нельс и повернулся к присяжным заседателям. – Благодарю вас, Гораций, это было важным уточнением. Однако у меня есть еще вопрос. Относительно одной детали в вашем отчете.

– Да, – ответил Гораций, снимая очки и закусывая дужку. – Да, пожалуйста, спрашивайте.

– В таком случае это страница вторая, – указал Нельс. – Вверху. Второй абзац, кажется.

Он подошел к столу, где сидел обвиняемый, и пролистал свой экземпляр отчета.

– Да, абзац второй, – уточнил он. – Второй, точно. Не прочтете ли для всех? Первой строки будет достаточно.

– Цитирую, – сухо начал Гораций. – «Вторая рваная рана, меньших размеров, тянется от складки между большим и указательным пальцами до внешней стороны запястья и имеет недавнее происхождение».

– Порез, – произнес Нельс. – Так? Карл Хайнэ порезал руку?

– Да.

– А как? Есть предположения?

– Нет, но прикинуть можно…

– В этом нет необходимости, – сказал Нельс. – И все же, Гораций, эта рана… В отчете вы указываете, что происхождение ее недавнее. Насколько?

– Я бы сказал, совсем недавнее.

– Совсем… – повторил Нельс. – А именно?

– Совсем недавнее, – повторил Гораций. – Я бы сказал, что он порезал руку в ночь гибели, за час-другой до смерти. Совсем недавно, согласитесь.

– За час-другой? – повторил Нельс. – То есть, возможно, и за два часа?

– Да.

– А за три? Или четыре? Как насчет двадцати четырех часов?

– Нет, только не за двадцать четыре. Рана была свежей. Четыре часа от силы. Но не больше, это точно.

– Хорошо, – сказал Нельс. – Ладно, он порезал руку. Не ранее чем за четыре часа, прежде, чем утонул.

– Так и есть, – подтвердил Гораций.

Нельс снова потянул кожу на подбородке.

– И последнее, Гораций, – сказал он. – Из ваших показаний я недопонял кое-что еще. Рана на голове покойного, о которой вы упомянули…

– Да, – отозвался Гораций. – Да, рана была.

– Не могли бы вы еще раз описать ее?

– Конечно, – ответил Гораций. – Это была рваная рана около двух с половиной дюймов в длину как раз над левым ухом. Кость оказалась проломлена на площади примерно в четыре дюйма. В отверстии раны просматривалась костная ткань. Судя по всему, рана оказалась результатом удара обо что-то узкое и плоское. Пожалуй, это все.

– Удар обо что-то узкое и плоское, – повторил Нельс. – Именно так вы и видели, Гораций? Или же это только догадка?

– Моя работа в том и заключается, чтобы строить догадки, – не сдавался Гораций. – Видите ли, если ночью во время грабежа сторожа ударят по голове ломом, голова и будет выглядеть так, будто ее проломили ломом. Если ударят молотком с круглым бойком, то на голове останется рана серповидной формы. Рана после удара ломом выглядит как, скажем, прямые следы с V-образными концами. Одно дело – удар прикладом оружия, и другое дело – удар бутылкой. Человек падает с мотоцикла на скорости сорок миль в час и ударяется головой о гравий – остаются характерные следы, которые не похожи ни на что другое. Так что да, вот моя догадка, основанная на осмотре покойного, – рана произошла от удара чем-то узким и плоским. Коронер тем и занимается, что строит догадки.