Снег на кедрах

— Федеральное бюро расследований, — коротышка вытащил значок из кармана пиджака. — Имада Хи-сай-о?

— Да, я, — ответил отец. — Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного, — ответил агент ФБР. — Мы получили приказ обыскать ваш дом. Понимаете? Произвести обыск. Может, пройдем в дом? Там и поговорим.

— Да, входите, — пригласил их отец.

Хацуэ отпустила передник, уронив щепу на поленницу. Те двое повернулись в ее сторону; верзила сделал несколько шагов вниз по ступеням. Хацуэ вышла из тени сарая на свет, лившийся с крыльца.

— Вы тоже пройдите в дом, — сказал ей коротышка.

Вся семья набилась в гостиную. Хацуэ с сестрами сели на диван, для фэбээровцев Хисао принес с кухни стулья. Верзила всюду сопровождал его.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — предложил Хисао.

— Спасибо, очень любезно с вашей стороны, — ответил коротышка.

Он вынул из кармана пиджака конверт и передал его Хисао.

— Это ордер, выданный окружным прокурором. На его основании мы собираемся обыскать помещение.

Хисао взял конверт, но не распечатал его.

— Мы не предатели, — только и сказал он.

— Знаю, знаю… — ответил фэбээровец. — И все же мы вынуждены осмотреть помещение.

Пока он говорил, верзила встал, одернув манжеты. Он спокойно открыл стеклянную дверцу серванта Фудзико и взял с нижней полки пачку бумаг с музыкальным произведением для сакухати, бамбуковой флейты. Взял бамбуковую флейту Фудзико, повертел ее в руках, слишком маленьких для такого грузного, неуклюжего человека, и положил на стол. Рядом с дровяной печью стояла подставка для журналов; верзила пролистал их. Потом взялся за газету Хисао.

— К нам поступили жалобы от местных жителей — кое-кто из иностранных граждан враждебной нам страны держит на острове незаконно ввезенные предметы, — сказал коротышка. — Наш долг — обыскать помещение. И мы надеемся на ваше содействие.

— Да, конечно, — ответил Хисао.

Верзила пошел в кухню. Через дверной проем было видно, как он заглядывает под раковину и открывает дверцу духовки.

— Придется посмотреть и ваши личные вещи, — объяснил коротышка.

Он встал и забрал у Хисао конверт, положив его обратно в карман.

— Надеюсь, вы не станете возражать, — прибавил он.

Коротышка открыл многочисленные ящички шкафчика тансу, стоявшего в углу гостиной. Вынул кимоно Фудзико, шелковое, с расшитым золотой нитью поясом-оби.

— Очень красивое, — оценил он, поднося кимоно поближе к свету. — Видать, оттуда. Первоклассная вещь!

Верзила вошел в гостиную из кладовки; в одной руке он нес ружье Хисао, другой прижимал к себе четыре коробки патронов.

— Вооружен до зубов, — сказал он напарнику. — Там еще меч остался. Большой такой, старинный.

— Складывай все на стол, — распорядился коротышка. — И, Уилсон… наклей на все вещи бирки. Они у тебя с собой?

— Да, в кармане, — ответил Уилсон.

Самая младшая из сестер захныкала, закрывая лицо ладошками.

— Ну что ты, малышка, — стал успокаивать ее фэбээровец. — Не бойся. Знаешь, что я тебе скажу, — напрасно ты плачешь. Вот мы тут закончим и быстренько уйдем.

Верзила, тот, которого звали Уилсоном, сходил за мечом Хисао. Затем перешел к спальням.

— Давайте просто посидим, пока Уилсон там закончит, — обратился коротышка к Хисао. — Я помечу все ваши вещи бирками, и мы загрузим их в машину. А потом пройдем к хозяйственным постройкам. Надо проверить все — таков приказ.

— Понимаю, — ответил Хисао. Они с Фудзико взялись за руки.

— Да вы не беспокойтесь, — успокаивал их фэбээровец. — Еще немного, и мы уберемся отсюда.

Коротышка стоял у стола, помечая вещи бирками. Потом какое-то время молча ждал, нетерпеливо постукивая ногой. Поднес к губам флейту.

— Уилсон! — наконец не выдержал он. — Кончай рыться в нижнем белье!

Хохотнув, он взял ружье Хисао.

— Это придется забрать, — сказал он, как бы извиняясь. — И остальное, как вы понимаете, тоже. Они там подержат их какое-то время — понятия не имею, зачем, — а потом вернут. Вернут, как только все выяснят. Такие дела. Но тут уж ничего не поделаешь — время военное.

— Эта флейта нам очень дорога, — сказал Хисао. — И кимоно, ноты… их обязательно забирать?

— Да, обязательно, — ответил фэбээровец. — Мы обязаны забрать все, что вывезено оттуда.

Хисао молчал, хмурясь. Уилсон вернулся из спальни с мрачной физиономией — он нес дневник Хацуэ.

— Ну, ты и извращенец, — бросил ему коротышка. — Ладно, поехали дальше.

— Вот дерьмо! — поморщился Уилсон. — Пришлось шарить в столе. В следующий раз сам этим занимайся.

— Слушай, мы тут с… Хи-сай-о… пройдемся, — заявил ему коротышка. — А ты посиди с дамами и наклей бирки на остальное. Да веди себя повежливей, — прибавил он.

— Я всегда вежливый, — буркнул Уилсон.

Хисао и коротышка вышли; Уилсон занялся бирками. Закончив, принялся листать дневник Хацуэ, покусывая нижнюю губу.

— Принцесса на фестивале клубники, — сказал он и посмотрел на Хацуэ. — Тут, пожалуй, и загордиться недолго.

Хацуэ не ответила.

— Отличная фотография, — прибавил Уилсон. — Прямо как в жизни. Нет, правда, очень похожа.

Хацуэ промолчала. Хоть бы этот Уилсон не листал ее дневник. Она уже хотела было вежливо попросить его, но тут вошли Хисао и коротышка; фэбээровец нес ящик.