Снег, собака, нога

Он знает, зачем тот приходил. Парень его браконьером считает. Забирается досюда якобы браконьеров ловить, но на самом деле в него метит, в Фарандолу Адельмо. В него, а он и стрелял-то всего пару раз — в животных больных или отбившихся от стада. Или в тех, которые приходили последнюю траву у хижины общипать. Или в тех, которые спускались с отвесных скал, привлеченные запахом сена, которое он раскладывал в сарае, и готовился стрелять в них, как только они спокойно наклонялись к еде.

— И что такого, — обращается он к явившемуся псу, — они все равно бы умерли. Ты же видишь, они слабые, хромают, плачут. Я им милость сделал.

— Если так посмотреть, — прибавляет пес, — все умрут рано или поздно, верно ведь? Ты это как-то уже сказал. Но, может, мы о другом побеседуем?

Псу эта тема не нравится. В последний раз, когда они о таком говорили, Адельмо Фарандола намекнул, что если никто ему на мушку не попадет, то он, недолго думая, убьет пса и съест.

— Но, если б не было этих тварей, что б я делал? Пришлось бы тебя съесть, — и в самом деле говорит человек с легкой ухмылкой.

— Знаешь, а мне вот совсем не смешно, — отвечает пес. — И раньше смешно не было.

— Да, правда, тут ничего смешного.

— Совершенно.

У Адельмо Фарандолы никакого разрешения на оружие нет, он не следует правилам. Это его долина. Его животные. Воздух его. Ну ладно, его и его брата, но брат живет далеко, он такой весь из себя важный, что в эту впадину, полную камней, ногой не ступит, они ее за бесценок взяли, но брат всегда считал, что это неудачная сделка, выброшенные деньги. «Здесь кругом всё мое, — думает Адельмо Фарандола, разводя огонь. — Всё. Всё».

Лесник следит за ним издали в подзорную трубу, словно он дикий зверь. Ну так Адельмо Фарандола начинает прятаться, передвигаться на четвереньках, ползать вокруг камней, в зарослях. И оттуда, незамеченный, в свою очередь выслеживать лесника.

Пес осторожно следует за ним.

— Забавно, — говорит он.

— Тихо, молчок!

— Лаять нельзя?

— Нет.

— Ну хоть разочек гавкнуть, смеха ради?

— Нет.

Лесник подходит, отходит, оглядывается. Кажется, он встревожен.

— Вот ведь гад любопытный, — рычит Адельмо Фарандола.

— Гад любопытный, точно, — рычит и пес. — Что делать будем, подкрадемся сзади и нападем?

— Нет.

— А мы бы его врасплох застали. Вот это было б забавно! Ух, как мне такого хочется!

Адельмо Фарандола молчит, и вид у него свирепый.

Семь

Лесник не сдается. Вот он пару дней спустя торчит в траве, как пугало. Впадина тиха, пуста и мрачна — низкие тучи укрывают всю долину и готовы обрушить в нее мокрый снег. Адельмо Фарандола выходит из хижины, проскальзывает по лугу, укрывается за валунами, которые отступающий ледник оставил на лугу тысячелетия назад.

Но лесник идет ему навстречу, в этот раз он быстр и уверен. Адельмо Фарандола прячется, сидит не шевелясь, почти не дышит. Пес около него, распластался по земле, вывалил язык от счастья, глаза блестят — он вспоминает, как когда-то охотился.

— Здравствуйте! — внезапно произносит лесник, представая перед этой парочкой.

Пес громко лает от неожиданности.

— Хороший, хороший, — говорит Адельмо.

— Как дела?

Адельмо Фарандола отвечает обычным своим бормотанием.

— Снегопад намечается?

— М-да.

— Слушайте, может, вы встанете? Мне так сложно разговаривать.

Старик с трудом поднимается. Пес уже сидит и ждет, что его погладят.

— Ну вот. Так я хоть в глаза вам смотреть могу. Мне нравится смотреть людям в глаза. А вам?

— Я не люблю людей.

— Ну, это я уже понял, — смеется лесник. — И вы, как всегда, правы. Но, слушайте, я хотел сказать…

— Да нет у меня никакого ружья! Отстаньте от меня уже!

— Да я не про ружье хотел поговорить, — лесник слегка удивлен. — Не нужно мне ваше ружье. Допустим, оно у вас есть. Я вот тут подумал, зима уже наступает, и жить тут, в горах, может быть сложно, ну, то есть вам, одному, вы бы перебрались пониже — к родственникам или к другу?

— У меня нет родственников.

— А ваш брат?

«Что он про брата знает? — думает Адельмо Фарандола. — Кто этому типу сказал, что у меня есть брат?»

— Умер мой брат, — соврал старик.

— О, я не знал, простите.

— Ничего.

— Когда это случилось?

— Давно.

— Примите мои искренние соболезнования.

— Да ничего.

Лесник молчит, обдумывает.

— Но у вас все хорошо? Правда хорошо? Простите, что спрашиваю, но…

Адельмо Фарандола делает непонятный жест, словно объясняет, что у него все отлично и ему на все плевать.

— …Но мне показалось, что вы себя неважно чувствуете. В смысле здоровья. Здесь холодно. Но это не потому, не из-за холода, я про одиночество. Вы один.

— Я не один, — говорит старик и смотрит на пса, а тот, сияя от благодарности, уставился на него в ответ.

— Животные составляют компанию, верно, но это не человек. Вам нужны люди. А то начнете вести себя как звери, которых видите. Люди нужны. Друг, родственник какой-нибудь. Или там, не знаю, женщина.

Адельмо Фарандола фыркает.

— Да, родственник. Женщин не надо, вы правы. Кто-нибудь из родни. Это, наверное, самый простой выход. У вас никого в живых не осталось? Может, двоюродный кто-нибудь или троюродный?