Снег Святого Петра

- Да, один незначительный шаг, - продолжал барон Малхин.- Но сколько труда пришлось мне затратить, прежде чем я решился сделать этот шаг. Сколько ночей пришлось мне провести без сна, сколько свидетельств проверить, сколько сомнений преодолеть! Начало всему было положено словами вашего отца. "То, что мы называем религиозной истовостью, экстазом веры,сказал он мне в этой самой комнате, за этим самым столом,- будь то индивидуальное или массовое явление, почти всегда носит клинические черты состояния возбуждения, вызванного одурманивающим ядом. Но какой именно дурман вызывает такие последствия? Наука еще не знает этого".

- Не могу поверить, чтобы мой отец сказал это! - воскликнул я.- Ни в одном из его трудов нет и намека на подобную мысль. Слова, которые вы вкладываете ему в уста, кощунственны!

- Кощунственны? Это слишком суровый эпитет,- сказал барон спокойно.- И он вряд ли уместен в тех случаях, когда речь идет о поиске истины. Разве кощунственно то, что мы в состоянии вызывать столь благородное чувство, как презрение к смерти, небольшой дозой героина, повышенное ощущение счастья дозой опиума, а экстаз блаженства - дозой контаридина*? Известно ли вам, что в тропических областях Средней Америки существует растение, листья которого, стоит их разжевать, пробуждают на несколько часов пророческий дар? Если мы проследим историю религии на протяжении тысячелетий...

- Вы хотите сказать,- перебил я его,- что то невероятное духовное перерождение, под влиянием которого светский человек Иниго де Рекальде превратился в Святого Игнатия Лойолу**, явилось последствием потребления одурманивающих препаратов?

- Оставим это,- сказал барон.- Так мы не продвинемся ни на шаг вперед. Я исходил из предположения, что в природе должны существовать такие одурманивающие вещества, которые в состоянии породить религиозный экстаз в его индивидуальных или массовых проявлениях. Подобные вещества неизвестны науке. Вот этот факт и указал мне дальнейший путь.

Он наклонился над столом и стряхнул пепел со своей наполовину выкуренной сигары в стоявшую передо мной мисочку.

- Кощунство, сказали вы. Я всего лишь пошел по тому направлению, на которое меня толкали мои научные исследования. Сначала столкнулся с огромными трудностями. Целый год я работал без всякого результата.

Он поднялся со стула. Мы все еще находились в приемной, но затем, должно быть, вышли на улицу, потому что дальнейшие слова барона связаны в моей памяти с изменившейся обстановкой. Я вижу, как мы с бароном стоим на проезжей дороге неподалеку от моего дома. Воздух ясен и морозен. Пока он цитировал какое-то место из писаний неоплатоника Дионисия, перед дверьми лавки (я отчетливо помню) рабочие выгружали две жестянки с керосином и ящик с пивными бутылками, а какой-то человек с суковатой палкой в руках и фуражке с козырьком вышел с постоялого двора и, поздоровавшись, прошел мимо нас. Мне кажется, что затем мы пошли прогуляться. Мы попали на какую-то пустошь и остановились возле сильно дымившего костра, в который двое полевых сторожей неустанно подбрасывали вязанки хвороста. Они пекли картошку. Так что перечисление имен различных видов паразитов, водящихся на хлебных злаках, связано в моей памяти с запахом смолистого и обугленного дерева и ароматом печеной картошки. Потом мы снова очутились в господском доме за рабочим столом барона - в той самой комнате, на стенах которой была развешана коллекция старинного оружия. Но вскоре бароном, должно быть, овладело какое-то неясное беспокойство, потому что мы покинули и эту комнату, и свой доклад он закончил там, где и начал его,- то есть в приемной. Все остальные тоже оказались на своих местах -пастор молча сидел в кресле, Бибиш ела виноград, а князь Праксатин сидел у стола и раскладывал пасьянс... У меня создалось впечатление, что они не уходили вовсе. Все было по-прежнему, с той лишь разницей, что стало смеркаться. Бибиш встала и засветила лампу.

* Сильное возбуждающее вещество, входящее в состав шпанских мушек.

** Игнатий Лойола (1491-1556)-основатель ордена иезуитов (1540 г.), человек редкого организаторского таланта, фанатично преданный католической церкви. Канонизирован в 1622 г. папой Григорием XV.

Глава XVI