Снег в апреле

— Я должна была сама тебе сказать. Не знаю, почему я этого не сделала. — И добавила, поправляя себя: — Точнее, не знала, почему.

— Но теперь ты знаешь?

— Да, — произнесла она безнадежно.

— Каролина, прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, — произнес Оливер, — я думаю, что ты должна знать: когда ты действительно будешь выходить замуж, я хочу, чтобы ты вышла за меня, а не за кого-то другого.

— Но разве ты не собираешься жениться на Лиз?

— Нет.

Она задумалась над этим, и ее лицо стало серьезным.

— Все так запуталось, правда? У меня вечно все запутывается. Кажется, даже помолвка с Хью была частью этой путаницы.

— Мне трудно сказать, Каролина, я ведь не знаком с Хью.

— Он славный. Он бы тебе понравился. Он всегда готов помочь, он очень организованный и очень добрый, я всегда была от него в восторге. Он младший брат Дианы. Лиз тебе об этом сказала? Он встретил нас, когда мы прилетели на самолете с Афроса, взял на себя все хлопоты, и почему-то кажется, что он так все и тащит на себе с тех самых пор. Конечно, Диана потворствовала тому, чтобы мы поженились. Идея выдать меня замуж за собственного брата соответствовала ее представлениям о порядке. Все получалось так здорово и аккуратненько, в рамках семьи. И все же я бы никогда не пообещала, что выйду за него замуж, если бы не та грустная история с Дреннаном Колфилдом. Но когда он меня бросил, мне казалось, что я больше никогда не полюблю, и поэтому не имело значения, люблю я Хью или нет. — Она нахмурилась и, немного сбившись с толку, смущенно поинтересовалась: — Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Прекрасно понимаю.

— Так что же мне делать?

— Ты любишь Хью?

— Да, но, скорее, как родственника.

— В таком случае тут нет никакой проблемы. Если он такой прекрасный парень, как ты описываешь, — а иначе ты и не согласилась бы выйти за него замуж, — тогда было бы нечестно надевать на него узду на всю оставшуюся жизнь, обрекая на существование с женой, которая любит его лишь отчасти. Но как бы там ни было, тебе уже не удастся во вторник выйти за него замуж. Ты будешь сидеть в постели, есть виноград, нюхать цветочки и листать большие глянцевые журналы.

— Надо сообщить Диане.

— Я поговорю с ней. Пойду ей звонить, как только тебя увезет «скорая».

— Тебе придется чертовски много объяснять.

— О, я отлично умею это делать.

Она пошевелила рукой, так что их пальцы переплелись, и удовлетворенно произнесла:

— Как вовремя мы встретились, правда?

Оливер вдруг почувствовал, как к горлу подкатил непонятный комок. Он наклонился и поцеловал ее.

— Да, — сказал он хрипло, — мы успели в последний момент. Но все-таки мы успели.

Когда он проводил ее, уезжавшую в сопровождении врачей «скорой помощи» и добродушной пухленькой медсестры, ему показалось, что за этот день он прожил целую жизнь. Он смотрел вслед машине, которая удалялась по пустынной улице в сторону маленькой каменной арки и дальше во тьму, до тех пор пока не растаяли огни ее фар, и молча молился. Стоявший рядом с ним Джоди просунул свою руку в его.

— Она ведь поправится, правда, Оливер?

— Конечно, поправится.

Они вернулись в отель, где у каждого из них еще оставались важные дела.

— Что будем делать? — спросил Джоди.

— Ты это знаешь не хуже меня.

— Звонить Диане.

— Вот именно.

Он купил Джоди баночку кока-колы, усадил его за стол рядом с телефонной кабинкой, а сам закрылся в ее тесном пространстве и набрал лондонский номер. Двадцать минут спустя, после долгих, запутанных и изматывающих объяснений, он открыл дверь кабинки, подозвал Джоди и передал ему трубку.

— Твоя мачеха хочет с тобой поговорить.

— Она сердится? — спросил Джоди шепотом.

— Нет. Но она хочет с тобой поздороваться.

Джоди осторожно приложил к уху ужасавший его аппарат.

— Привет… Привет, Диана. — На его лице начала потихоньку расцветать улыбка. — Да, со мной все в порядке…

Оставив его разговаривать, Оливер пошел заказывать себе самую большую порцию виски с содовой, какую ему могли предложить в баре отеля. Когда бармен протянул ему стакан, Джоди как раз попрощался с Дианой и повесил трубку. Он вышел из кабинки, сияя.

— Она нисколько не сердится и завтра прилетит в Эдинбург.

— Я знаю.

Она сказала, что до тех пор я должен оставаться с вами.

Ты ведь не против?

Не против? Да это просто супер!

Он поглядел на высокий стакан в руке Оливера.

— Я почему-то ужасно хочу пить. Можно мне еще колы?

— Конечно, можно. Иди скажи бармену.